Два апреля

Кирносов Алексей Алексеевич

– Да?
– Овцын укоризненно поглядел на нее.- Разве это хорошо?

– Это хорошо, - твердо сказала Марина.

Он не стал спорить, и они выпили густого ароматного вина и удивились, что сразу не придвинули стол к кровати, а когда сделали это, стало легко обнять ее Марина рванула провод настольной лампы, и было темно, пока ранний рассвет не пробился сквозь запущенные стекла.

Овцын отбился от приятелей, заманивавших его в «Маленькую полундру», и пошел на судно пешком. Сейчас нужен хороший ветер, чтобы он сломал лед па Ладожском озере, но погода - по неписаному закону подлости -

была тихой, ни один юный листочек не колыхался на корявых тополях бульвара Профсоюзов. Ветры задуют именно тогда, когда караван выйдет в море. Тут уж они не станут стесняться и разгуляются во всю свою многобалльную мощь. И «Кутузову» с колоссальной парусностью его высоких бортов придется плохо.

Он миновал мост и углядел впереди Бориса Архипова. Тот неторопливо шагал, сунув руки в карманы расстегнутого плаща. Овцын приотстал. Он еще не решил, как вести себя с Борисом. Иногда казалось, что следует подойти, извиниться за резкость, обратить все в шутку. Но в какие-то минуты обида вспыхивала вновь.

Овцын поднялся к себе, улыбнулся, увидев в вазе пару свежих зеленых веточек. Не букет цветов, а именно две веточки. Не подарок, а знак внимания, частица душевного тепла. Почти следом за ним пришел старпом, сообщил, что нагрянули школьники, просят разрешения осмотреть теплоход.

– Много их?
– спросил Овцын.

– С полсотни, - сказал старпом, подумав.
– И две учительницы. Одна мегера в юбке до полу, другая ничего себе. Пустим?

– Отчего бы не пустить. Проведите их по судну. Только ведите себя прилично с той... которая не в юбке до полу. Все же дети...

– Будет исполнено, - пообещал старпом и вышел.

Донесся топот и гам с нижней палубы.

Овцын с сожалением посмотрел на тщательно застеленную кровать, на трогательные веточки в вазе, надвинул фуражку и пошел к Борису Архипову на «Шальной».

Борис Архипов лежал на диване, читал. Овцын разглядел название книги - «Правила плавания по рекам и озерам СССР».

– Расширяешь кругозор?
– спросил он.

Борис Архипов спустил ноги с дивана, отложил книгу.

– Садись, - указал он на кресло.
– Думал, ты спишь... Может, какие

дела?

– Стихийное бедствие, - сказал Овцын.
– Экскурсия явилась.

– А тебе что?

– Дети. Непременно захотят посмотреть каюту капитана.

– Ах, дети... Тогда пей кофе.
– Борис Архипов включил не исчезающий со стола кофейник.
– Кстати, о расширении кругозора. Понимаешь, я подумал: что мне мешает сдать экзамен на звание речного судоводителя? Это же раз плюнуть, минимальное напряжение. Изучить правила плавания по рекам, сигналы и системы ограждения. Больше ничего не потребуется от человека, имеющего морской диплом. Сдам простенький экзамен, получу

бумагу, и никаких мне варягов не нужно. Сам буду плавать по рекам, каналам и озерам.

– Ты гений, отец!
– сказал Овцын.
– Ты понимаешь, что ты придумал? Это же великий почин! Если мы будем плавать сами...

– Пустяки, - отмахнулся Борис Архипов.
– Всего две приятные вещи: никаких лишних людей на судне и небольшая экономия для конторы. Впрочем... для Южного каравана будет солидная экономия.

– Крутицкому

говорил об этом?

– Дело в том, что надо иметь на каждом судне два речных диплома, чтобы Речной Регистр выпустил... Да Крутицкий может и не согласиться на эту операцию.

– Почему?

– Риск. Сейчас речник отвечает за аварию - тьфу, тьфу, не дай бог, - а если будем водить сами, сами и в ответе. Вот тебе еще одна сторона медали.

– В конторе сейчас денег мало. Крутицкий соблазнится.

– Хорошо бы... Ты завтра пойдёшь в контору?

– Непременно.

– Вот и соблазни его, - сказал Борис Архипов.
– Пусть договорится с речным начальством, чтобы собрали экзаменационную комиссию по всей форме.

– Не пойдет, - отказался Овцын.
– Твоя мысль, ты и говори. А то еще мне приоритет припишут.

Свистнул закипевший кофейник. Борис Архипов выключил аппарат, налил Овцыну, потом, вздохнув, и себе тоже.

– Мне приоритет ни к чему, - сказал он.
– Дарю его тебе.

– Слишком драгоценный подарок. Не принимаю.

– Не умно, - сказал Борис Архипов.
– Когда б ко всем твоим заслугам прибавилась еще и эта, может, и наградили бы тебя значком «Отличник морского флота».

– Ядовитый ты и ехидный человек, - вздохнул Овцын.
– Змей аспидный, сын кобры и брат скорпиона. Хватит дуться друг на друга, разомкни в улыбку свои обветренные губы. Прости меня, если я тогда не так сказал.

– Я не дуюсь, - сказал Борис Архипов и улыбнулся.
– Твоя же была идея, сынок, не топтать ковры друг у друга в каютах.

– Топчи мой ковер, как я топчу твой, и забудем все это к бесу болотному. А почин я завтра обнародую. Организуем архиповское движение. Дело поставим на солидную ногу: часы занятий, учебники, пособия, капитан-наставник из СЗРП, опрос учащихся и взыскания за уклонение.

– Ну уж!
– засмеялся Борис Архипов.

– Все как полагается, без кустарщины, - покачал головой Овцын.
– К концу стоянки выучим все правила, сдадим экзамены и пойдем в реки без варягов.

Постучавшись, в каюту вошел Марат Петрович Филин. Глаза его поблескивали, выражение лица заключало в себе тайну.

– Ну, не мнитесь, говорите, в чем дело, - сказал Овцын.

– Иван Андреевич, к вам девушка пришла, - произнес старпом сдавленным голосом.

Овцын догадался, что за девушка, сказал старпому:

– Незачем было самому ходить, у вас есть вахтенный матрос для таких оказий.

– Выскочило из головы, - произнес Марат Петрович уже спокойнее и поправил фуражку.
– Я, знаете ли, так поразился...

– Что у меня есть знакомая женщина ? Проведите ее в мою каюту. Я скоро приду.

– Ты не торопишься, - сказал Борис Архипов, когда старпом вышел, а Овцын принялся допивать кофе.

– Все подмечаешь, - проговорил Овцын.
– Не глаз, а нож вострый. Может, все-таки сам доложишь Крутицкому об идее?

– Я робею перед начальством, - усмехнулся Борис Архипов.
– Давай уж лучше ты.

Когда Овцын пришел, Марина стояла у раскрытой дверцы буфета и рассматривала этикетки бутылок. Стало неприятно, что она сразу повела себя бесцеремонно. Никто еще не позволял себе такого.