Два брата - две судьбы
Шрифт:
Один бородач, почесав бороду и поблескивая глазами из-под мохнатых бровей, интересовался тем, не угонят ли его с насиженного места, когда придут советские войска, у него два сына ушли, мол, с красными, когда те отступали из Латвии в начале войны, а двух младших немцы в полицаи забрали. Придется за них, за младших, ответ держать или нет? Я твердо ответил:
— Всем, кто будет действовать против фашистов, участвовать в партизанских делах, гарантируется полная неприкосновенность.
Мое заявление прозвучало убедительно, и, судя по
(Забегая вперед, скажу, что спустя несколько месяцев, уже будучи у своих, я по записной книжке и по памяти передал советскому командованию оперативные сведения по Латвии и сообщал пофамильно о латышах-патриотах, с оружием в руках боровшихся против гитлеровцев.)
А пока шел деловой разговор.
— Мы окажем любую посильную помощь, — сказал один из молодых латышей.
Другие его поддержали:
— Скажите, что нужно делать?
— Мы готовы.
— Не подведем!
Я попросил их назвать фамилии предателей, работающих у гитлеровцев, тех, кто помогает оккупантам угонять население в Германию, кто грабит жителей. Затем сказал, что мне необходимо знать, где находятся немецкие военные склады, аэродромы, расположение гарнизонов, — словом, любые оперативные сведения по этому району.
— Товарищ Кринка, как человек опытный в военных делах, распределит между вами обязанности, и каждый сообщит ему все, что сможет. Это и будет первое задание.
Потом я обратился к старику, у которого два сына служили в полевой полиции.
— Очень вас прошу, папаша, узнать, по своей ли воле они служат немцам?
— Какой там черт по своей воле! Взяли их, и все!
— Так вот, папаша. К вам особая просьба. Поговорите с ними серьезно. Их нужно подключить к нашему делу. Тем самым они снимут с себя вину перед народом.
Кринка поддержал меня и заметил, что эти парни могут помочь и оружием. На первое время достанут хотя бы несколько винтовок с боеприпасами.
Я посмотрел старику прямо в глаза и понял, что он готов это сделать.
— И еще одна просьба, папаша. Надо, чтобы ваши ребята раздобыли оперативную карту этого района и график, по которому батальон полиции прочесывает леса. Тогда все будет в порядке, и мы избежим облавы.
Старик кивнул в знак согласия.
Мы разошлись поздно ночью. Группа сопротивления начала действовать.
Первая операция
День выдался на редкость теплый и ясный.
К четырем часам пополудни наша группа собралась в условленном месте. Состояла она из двенадцати человек. У нас было два автомата, три винтовки, несколько пистолетов и охотничьих ружей.
Оставив подводы под охраной тех, кто был без оружия, мы цепочкой направились к дороге и залегли по обеим сторонам в кустах. Я лежал последним
Сначала проехала колонна грузовиков с солдатами, потом промчались два мотоциклиста. После довольно долгого перерыва проехали крытые машины, везя на прицепах шестиствольные минометы и пушки. Все это пока было нам не по зубам. Наконец в сумерках появился обоз из четырех подвод и с ним около полутора десятков солдат. В голове обоза — трое верховых.
Об этой минуте я и мечтал. И она наконец-то наступила.
— Приготовиться! Внимание! — скомандовал я и тут же махнул пилоткой товарищу, лежавшему напротив меня на той стороне дороги. Он принял сигнал. Я вскочил и, опережая обоз, пробежал кустами метров тридцать. Затем вышел на дорогу и спокойно пошел ему навстречу.
Я был собран. Сосредоточен. Сколько раз я был на грани гибели? Сотни раз! Риск?! В лабиринтах смертельного риска я был с первого дня войны. Внимание мое приковано к трем верховым. Заметил, что один из них капитан, второй — фельдфебель, третий — унтер-офицер. Разговаривать будем по-немецки. Поравнявшись с ними, я вытянулся в струнку:
— Господин капитан, разрешите обратиться с вопросом?
Он поглядел на меня сверху вниз и придержал коня:
— В чем дело?
— Вы не скажете, господин капитан, как добраться до Ауца? Там находится штаб нашего полка.
— Подойди поближе!
Едва он ткнул пальцем в карту, как я в упор разрядил ТТ. Лошадь фельдфебеля встала на дыбы, но я успел отскочить в сторону и снова выстрелить. В эту минуту из кустов открыли огонь, и, как мне показалось, все солдаты были уничтожены. На землю свалились и фельдфебель, и унтер-офицер, не успевшие даже схватиться за кобуру.
Я видел, как одна за другой начали останавливаться подводы. Обоз встал.
Надо было срочно очистить дорогу: могли появиться другие машины и обозы. Мои товарищи, выскочив из кустов, поймали оседланных лошадей, погрузили на подводы убитых и быстро свернули с проезжей дороги в лес. Проехав метров триста, мы остановились. Здесь обнаружилось, что двое немцев живы. Я допросил их и узнал все, что было нужно, в том числе номер их части, откуда и когда прибыли Латвию, куда и зачем направлялись. Пленных мы отпустили на все четыре стороны, но, конечно, без оружия. Это были шестнадцатилетние юнцы, совсем еще дети.
— Куда же нам теперь идти? — шмыгая носом, растерянно спросил один из раненых. — Без оружия… нам не поверят…
— Как раз поверят, вы же ранены.
— Скажите, что попали под бомбежку, а потом на вас напали и вы сами едва уцелели, — посоветовал я.
На этом мы и расстались.
Обоз принадлежал танковой дивизии СС «Мертвая голова» и следовал в город Тукумс. На подводах были продукты и боеприпасы, в которых мы испытывали острую нужду. Был там и бензин; к большому счастью, ни одна пуля не попала в канистры, лежавшие на дне повозок.