Два брата-психопата

Элби Айс

— Почему ты улыбаешься? — спросила я, но была безумно рада, что он сохраняет свой позитив несмотря ни на что.

— Ты такая странная, — ответил он. — Соник, ты случайно не была в психбольнице?

— Что?! — возмутилась я, с силой поставив свой стакан на стол. — Хочешь сказать, что я псих?

Хоть я и пообещала себе в туалете, что буду терпимее относиться к его подколкам, этот человек просто не даёт мне шансов.

— А что? Ты считаешь, что быть пациентом психушки, это оскорбительно? — его вопрос звучал уж слишком серьёзно для стёба, что я сглотнула

слюну, вспомнив про то, что Боён всё-таки занимается благотворительностью. И моя реакция на психбольницы, которые он, скорей всего, часто посещает, может его обидеть.

— Нет, — неуверенно начала я, — не оскорбительно. Но я же не похожа на психопатку.

— Называй их душевнобольными. Все мы отчасти душевнобольные, — проговорил он спокойным тоном, и рукой подозвал официанта. — Счёт, пожалуйста.

Совесть стала невыносимо мучить меня. Он говорил о душевнобольных, и я не могла не думать о его болезни. Уверена, он хорошо понимает этих людей, ведь они не от хорошей жизни сошли с ума и попали в психушку.

— Уже почти три, пойдём, — сказал он, отвлекая меня от мысли. Я лишь кивнула, вставая на ноги, и потянулась за кошельком в рюкзаке, но парень уже положил купюру в чек-бук и вместе с ним подходил к кассе.

Надев жакет и свесив рюкзак на плече, я стояла и смотрела на то, как Боён что-то обсуждает с официантом, к которому подходил менеджер. Я не понимала, что происходит, но не решалась влезть в разговор, уверенная в том, что буду мешать. Сейчас моя голова была заполнена мыслями о том, как сделать, чтобы Боён чувствовал себя в комфорте и не пожалел о поездке. Мне нужно не злиться на его странности и потакать им. А самое главное, необходимо найти сейчас аптеку. Раз парень обежал весь квартал в поисках, значит, он испытывает боль, которую могут унять лишь лекарства.

— Пошли, — он подошёл ко мне, тяня меня за локоть к выходу, что я еле успела попрощаться с персоналом кафешки.

— Что вы обсуждали? — спросила я, когда мы вышли на улицу.

Вспомнив про беспрерывно палящее солнце, я сняла свой жакет, стараясь незаметно подправить декольте, и посмотрела на Боёна, который рассматривал небольшой клочок бумаги в руке. Я хотела было спросить, что это, но на мой взгляд попалась лавка с головными уборами. Ничего не сказав, я быстрыми шагами направилась к ней, так как считала себя обязанной купить ему панамку. Выбор был огромным, что на вопрос продавца, какую именно, мне пришлось задуматься.

— Мне, пожалуйста, ту, голубую, — ответил за меня сам парень, незаметно вставший возле меня. Улыбнувшись мне, он опять повернулся к мужчине, и указал на панамку, той самой же модели, но ядовито-розового цвета. — И эту.

— Зачем? — спросила я, пока он расплачивался вместо меня.

— Твою голову тоже нужно беречь. Ты же у нас бомба замедленного действия, — ответил он, взлохматив мои волосы, и неаккуратно надел панамку на мою голову. Ярко-розовая. Как сахарная вата.

Я поняла, что он сейчас намекает на мои якобы надвигающиеся месячные, и сердито надула щёки, посмотрев в зеркало, чтобы поправить панамку.

— Мы

похожи на парочку, — хихикнул он, уставившись в своё отражение рядом со мной, и я закашляла, подавившись слюной.

К счастью, Боён не заметил этого, как и того, что порозовели мои щёки, и я мысленно оправдывала их жаркой погодой. Но мне нравилось думать, что наши головные уборы парные, поэтому прошла дальше по улице, пытаясь как-то скрыть глупую улыбку. Нельзя думать о нём, как о возлюбленном. Даже потенциальном, ведь у нас нет будущего. Точнее, у него. Дурацкие мысли о его болезни снова заполнили мою голову, что я не сразу услышала, как парень зовёт меня.

— Соник, нам вообще-то в противоположную сторону, — сказал он, потянув меня за капюшон жакета, висящего на бедре, и от этого становилось ещё более неловко.

— Хватит уже тянуть меня за жакет, как за поводок, — недовольно буркнула я, надеясь, что мой голос прозвучал не слишком сердито. — Что это у тебя? — поинтересовалась я, снова обратив внимание на бумажку у него в руке.

— Карта до дайвинг-центра, — ответил он, и я любопытно выхватила её, чтобы хорошенько рассмотреть, так как не надеялась, что она поможет нам, раз навигатор в телефоне привёл нас совсем не по адресу.

Но это оказалась не настоящая карта. Точнее, она была начерчена карандашом на оборотной стороне чека. И, признаюсь, я совсем не понимала, как по ней следовать. Даже названий улиц не было, только простые линии и изнутри раскрашенные прямоугольники.

— Ты в ней разбираешься? — спросила я, когда Боён отобрал её назад и уверенно пошёл вдоль улицы, по которой, как мне помнится, мы сюда забрели.

— Конечно, я же сам её начертил, — ответил он, гордо улыбнувшись.

Я не стала скрывать своего удивления, постепенно перерастающее в восхищение. Этот парень ещё и карты умеет чертить?

— Менеджер кафе объяснил мне, как отсюда можно добраться до дайвинг-центра за двадцать минут. Пешком, — продолжил он, сворачивая за угол здания, за которым, я думала, нет дороги.

Не знаю как, но Боён реально смог начертить карту с объяснений менеджера так, что перед нами уже через пятнадцать минут появилось здание дайвинг-центра. Я поражалась тому, как он с этих непонятных геометрических фигур понял, куда идти, и не могла нарадоваться тому, что мы всё-таки дошли до центра за три часа до его закрытия.

— Где ты научился чертить карты? — восхищённо спросила я, чуть ли не хлопая в ладоши.

— Изучал архитектуру в университете, — он самодовольно пожал плечами, заставляя улыбку исчезнуть с моего лица.

Тут что-то не сходилось, ведь я точно помню, что у Боёна степень бакалавра по маркетингу. Кажется, он забыл про то, как говорил мне об этом ещё в первые дни нашего соседства, и решил скрыть свой талант, но зачем ему это? Я пыталась как-то сопоставить эту маловажную ложь с его болезнью и даже собиралась уточнить у него самого, однако увидела вывеску, на которой белыми буквами на зелёном фоне было написано «Аптека».