Два царя
Шрифт:
”Римолюбец”, но попытка не увенчалась успехом. Все же понтийские войска продолжали удерживать за собой северную часть страны по реке Галис.
Римский Сенат направил консула Гая Мария с постановлением, по которому Понт должен был оставить Каппадокию, и именно его прибытия сейчас ожидал Митридат Евпатор.
В тиши своей библиотеки он должен был принять решение, которое могло стать судьбоносным для его царства. Гординий, предводитель каппадокийской аристократии, в своем письме настойчиво советовал ему не поддаваться решению Сената, но предложить действенную помощь понтийским войскам был не в состоянии. Послушаться его
Царь Никомед решил подчиниться, о чем Митридат был уже осведомлен своими шпионами. Вифинский царь намеревался заключить союз с Римом и с его помощью получить новые территории за счет земель Понта, так как был уверен, что ”Дионис” не подчинится воле Сената. Вифиния готовила удар с запада, Каппадокия – с юга, в Боспоре пока спокойно, но это как затишье перед бурей. Скифские вожди, с которыми заключены мирные соглашения, ждут удобного момента, чтобы вторгнуться в царство ненавистного им Махара.
Приходилось опасаться на юго-востоке и другого армянского царства – Софены, который придерживался союзнических отношений с Каппадокией.
Переговоры ничего не дадут, в этом Митридат был более чем уверен. Гай Марий прибыл с единственной целью – ослабить Понт. Рим, захвативший полмира, ищет предлог, чтобы двинуть свои легионы на Восток и посланник прибыл не для переговоров, а чтобы выразить волю Сената.
“Либо постарайся накопить побольше сил, чем у Рима, либо молчи и делай так, что тебе приказывают”,– заявит впоследствии при встрече римский посланник.
“Придется подчиниться и ждать, пока обстановка в регионе не изменится, – решил Митридат, – или попытаться изменить ее в свою пользу, а пока мы будемплыть по течению “.
ГЛАВА II
ЦАРЬ АРМЕНИИ
Долгие годы, проведенные в Парфии, принц Тигран мечтал о своем возвращении на родину. Он станет великим государем, сделает свое царство самим сильным и богатым государством всего Востока. Он установит строгие, но справедливые порядки, упорядочит налоги, станет развивать ремесла и торговлю, создаст постоянную армию, под поступью которой будет дрожать земля. Он продолжит дело своего деда – великого Арташеса, недаром прозванного “Благим“,и закончит объединение армянских земель.
Принц Тигран неоднократно задумывался о своих действиях, как правителя, ведь рано или поздно этот день настанет. Но он слишком долго отсутствовал и то, что казалось ясным в Экбатане, теперь стало казаться сомнительным. Если там он был полон решимости, то теперь сомневался в своих силах.
Перед его мысленным взором восстали вопли дочери Ариазат-Автомы, когда он объявил ей, что та останется в Экбатане и станет женой Митридата Парфянского. Никак не мог забыть ее затравленного взгляда. Он вновь мысленно содрогнулся, вспомнив свою жену Зарухи. Сначала она валялась у него в ногах, умоляя не оставлять ее дочь, затем заслонила ее собой и дрожавшим от ярости голосом бросила ему:
– Я не отдам свою дочь на растерзание льву!
Принц сначала пытался успокоить их, пытался объяснить им, что без этой жертвы они не
Надев на себя траурные одежды, та сопровождала его в самом конце каравана, шедшего за войском.
Приблизившись к Арменийскому хребту, принц Тигран приказал разбить лагерь. Сопровождающие его сыновья в недоумении посмотрели друг на друга. Тигран не мог объяснить им, да и себе, волнение, которое он не в силах был перебороть. Выехав из Экбатана в сопровождении 2 тысячной отборной парфянской конницы, он спешил оказаться на родине, но, доехав до хребта, вдруг ощутил непонятную слабость. Он радовался своему возвращению, о котором мечтал не один год, и одновременно был опечален причиной, позволившей ее осуществить – смертью Тиграна I, своего отца.
Принц давно был оторван от родины, ему не позволялось поддерживать связь даже с родными и теперь сомнения не оставляли его. Как его примут? Не стал ли он для своего царства чужим? На кого он сможет опереться?
Тигран долго бродил по хребту и возвратился в лагерь, когда наступили сумерки. В лагере уже начали волноваться его долгим отсутствием, и на его поиски были посланы воины.
Парфянское 2-х тысячное войско должно было помочь ему утвердиться на армянском престоле. На последней аудиенции Митридат Великий обещал любую помощь, но воспользоваться ею, означало добровольно впустить врага в страну, чего он не мог допустить.
– Тебя в Армении ожидают аристократические роды, которые находятся лишь в фиктивной зависимости от царской власти. Заставь их подчиниться твоей воле. На Западе опасайся Понта, у которого с каждым годом разыгрывается аппетит,– наставлял его царь царей.
Тигран на прощании попросил у Митридата отдать ему пленного Раксара. Царь царей посмотрел на него с недоумением, но удовлетворил его просьбу, и теперь тот, закованный в цепи, следовал за войском.
Войдя в свой шатер, принц приказал привести к нему скифа и вина. Вскоре тот вошел, позванивая цепями, и мрачно посмотрел на него. Тигран приказал ему сесть и сам налил ему вина.
– Как ты думаешь, почему я взял тебя с собой? – обратился он к нему.
Раксар равнодушно взглянул на него, выпил свой кубок и, вытерев губы ладонями, спокойно ответил:
– Для меня разница лишь в том, что с тобой я отдаляюсь от своей родины ещебольше.
– А что тебя ожидало в Парфии? Вырванный язык и мучительная смерть, – заметил принц.
– А разве, что-то другое ожидает меня в твоей стране? – усмехнувшись, спросил скиф.
– Тебя ожидает свобода, – спокойно произнес Тигран, – если, конечно, договоримся.
Пленный сакараук непонимающе посмотрел на принца, но разом ожившие глаза выдали вспыхнувшую радость. Некоторое время они сидели молча. Тигран вновь наполнил кубки вином и начал говорить, как бы думая вслух:
– Парфия могущественна. Ей подчиняются десятки царей и вождей племен, она способна и стремится поглотить все живое, что движется и дышит вокруг нее. Но она не так неуязвима, как кажется, и тебе это прекрасно известно.
Парфия такой же враг моей стране, как и вашей. Я верну тебе свободу, как только окажемся в Арташате, помогу вернуться к своему племени.