Два чуда для Папы Мороза
Шрифт:
– Может, все-таки пюре приготовим, - приходит в себя Яра. – Салат какой-нибудь, - пожимает плечами. – Не хочу пиццу, - носик морщит.
Ожидаемо. Наверное, привыкла к более изысканным блюдам. Вспоминаю, кто она, а главное, чья, и настроение стремительно обваливается, как курс рубля к доллару.
Сложив руки на груди, хмуро на Ярославу смотрю, а она не теряется. Будто привыкла уже к подобным моим перепадам. Отвечает лучезарной улыбкой, но я не ведусь.
– Так, где у тебя кухня? – бойко спрашивает, но тут же тушуется. – То есть… у нас.
Не дожидаясь
Ничего, не заблудится. Вернется – и будет довольствоваться тем, что есть. Такие, как она, не сильны в кулинарии, а я на поводу идти и прислуживать не собираюсь.
Вопреки своим мыслям, уже через пару секунд я направляюсь за ней. Бреду по следам, как чертова ищейка. Нахожу Яру в кухне – все-таки сориентировалась.
Она стоит на носочках у открытого шкафчика и внимательно полки исследует. Пользуясь моментом, нахально изучаю точеную фигурку. Аппетитные бедра плотно обтянуты тканью джинс, свитер приподнялся, оголяя узкую полоску бледной кожи. В одежде Яры нет ничего особенного и тем более соблазнительного. Наоборот, как-то простенько она выглядит, но меня замыкает от самой девчонки. И не знаю, как разрядиться.
– У меня есть дефицитный горошек, - хмыкаю я, опираясь плечом о косяк двери.
Яра дергается и выглядывает из-за дверцы. Покоряет чистой лазурью.
– Почему «дефицитный»?
– смеется так звонко и приятно, что невольно прислушиваюсь.
– Потому что в Новый год за него разворачивается настоящая борьба в супермаркетах, - смягчаюсь я. Плавлюсь от звука ее голоса и искрящегося взгляда.
Вздохнув, подхожу вплотную и прижимаюсь грудью к женской спинке. Одной рукой касаюсь тонкой талии, как бы невзначай, а вторую - протягиваю к верхней полке. Выуживаю «драгоценную» банку из глубины. Сама бы Яра точно не достала – слишком девочка миниатюрная.
– Да ты добытчик, - хихикает она и внезапно прокручивается в моих объятиях, оказываясь лицом ко мне.
Быстро чмокает меня где-то на уровне подбородка, потому что выше ей рост не позволяет, забирает горошек – и, наклонившись, прошмыгивает под моей рукой.
– Пюре и оливье. Новый год спасен, - заявляет довольно, колдуя возле столешницы.
Такая легкая, воздушная. Порхает по моей кухне как ни в чем не бывало. Будто не ее по голове приложили, память напрочь отбив.
Так, стоять! Какая к черту готовка! Мне потом Яру посреди ночи в больницу везти, если ей плохо вдруг станет? Поседею по дороге. На кой сдался мне такой праздник.
– Тебе нельзя перетруждаться. Сядь, - приказываю грубовато.
– Говори, чем помочь, - сдаюсь позорно, вновь забывая, с кем я. Но Яра жестом меня останавливает.
– Мальчики! – кричит куда-то в потолок.
Коля и Митя молниеносно прибегают на ее зов. Выпрыгивают, как двое из ларца. Осматриваются деловито. Без лишних слов берут картофель, кастрюлю с водой – и принимаются за работу.
– Эй, а мне почему не сказали, что все умеете? – искренне возмущаюсь я.
Почти две недели есть им готовил сам. Как мог. Братья палец о палец не ударили,
– Ты не спрашивал, Папа Мороз, - бросает Коля свою фирменную отмазку.
Яра подмигивает мне игриво, а сама опускается на стул и перебирает ингредиенты для салата.
Замираю на доли секунды.
Жена самого Солнцева нарезает оливье, а его дети чистят картошку на моей кухне. Как сказал бы Коля, «очешуеть»!
Если это месть, то крайне изощренная. И страдаю от нее почему-то я. Ведь эта маленькая семья так гармонично смотрится в моей квартире…
***
Спустя время в гостиной нас ждет накрытый стол. Окидываю красиво оформленные блюда взглядом и совершенно не понимаю, откуда Яра взяла все это. У меня-то и продуктов столько не было.
Маленькая ведьма. Наколдовала нам праздник.
Улыбаюсь, боковым зрением наблюдая, как Яра устраивается за столом. Важно говорит что-то Коле и Мите, поучает их. Указывает на кресла, куда тут же запрыгивают дети. Сама же Яра место на диване рядом с собой оставляет. Для меня…
Ужинаем под бессмысленные новогодние шоу, что транслирует телевидение. Смеемся над глупыми шутками, болтаем ни о чем, передаем друг другу оливье из «дефицитного» горошка.
Яра то и дело одергивает Колю, который полностью погружен в новый смартфон.
– Что я говорила? – фыркает она, но в тоне ни капли настоящей злости. – Телефон для звонков. А ты с ним не расстаешься. И обращаешься неаккуратно. Ценить нужно то, что имеешь.
Удивляюсь ее словам. Слишком уж они правильные для… Ярославы Солнцевой.
– Лазобьет опять, - нервирует брата Митя, падая прямо на пол возле елки и подзывая к себе Дина. Комната тут же заполняется радостным лаем.
– Корпус водостойкий и прочный. Не разобьет, - вклиниваюсь я в их воспитательную беседу, за что получаю толчок в бок от Яры. – И не потеряет, - намеренно ее цепляю, тешась смешной реакцией.
«А если потеряет, найдем», - добавляю мысленно… И впиваюсь взглядом в Яру, которая изображает обиду, а сама поглаживает пальчиками свой браслет. Невольно обращаю внимание на маникюр. Аккуратный, ничего лишнего, наращенного или ненатурального.
Усмехнувшись, беру Яру за руку, ближе к себе притягиваю. Секунда - и девчонка тает. Прячет улыбку, словно не заслужил я ее пока, но ладонь мою сжимает в ответ.
Казалось бы, у меня все схвачено. Но почему душу гложет чувство, будто что-то обязательно выйдет из-под контроля?
– Мы спать, - взглянув на часы, циферблат которых показывает далеко за полночь, сообщает Коля.
Отключает телефон, забирает полусонного Митю – и ведет в комнату, где я временно оборудовал для них детскую.
Временно... Как и все, связанное с ними...
Шикаю на йорк-терьера, который звонко лает и бежит за мальчишками, позвякивая медальоном на ошейнике. Завели мы себе третьего ребенка.
Нет никаких «мы»...
Даю себе виртуальную оплеуху, чтобы в чувства привести. Но здравомыслия и стойкости хватает ненадолго.