Два дня и три ночи

Маклин Алистер

Она не ответила, но я вдруг почувствовал на своем плече ее руку. Рука дрожала. От нее исходил аромат дорогих духов. Я подумал о том, что мне все же никогда не понять женщин. Сегодня ей угрожала смертельная опасность. Она даже решилась, несмотря на шторм, переплыть огромное расстояние, и все же, перед тем как прыгнуть в воду, не забыла захватить флакончик духов, угадав при этом, какой запах может более всего понравиться Кэлверту. Впрочем, это уже мания величия.

– Филипп?

Это звучало гораздо лучше, чем «мистер Кэлверт». К счастью, рядом не оказалось деда Артура, которому тяжело было бы услышать такое.

– Да?

– Я

очень сожалею… – Она сказала это так, словно действительно сожалела. Во всяком случае, если это тоже было кино, то я был не настолько искушенным кинокритиком, чтобы по-настоящему не увлечься зрелищем. – Я сожалею обо всем, что вам наговорила. Я не знала о Дэвисе, Бейкере и Дельмонте, о пилоте… Я понимаю, Филипп, они были вашими товарищами, даже друзьями. Простите меня…

Нет, это все-таки было кино. «Они стояли так близко. Их сердца бились в такт. Их дыхание сплелось». Что там обычно еще? Да, вот: «Их руки наконец нашли друг друга»… Нельзя сказать, чтобы я совсем потерял голову, но в ней все громче раздавался сигнал тревоги. В такие минуты, чтобы иметь возможность контролировать ситуацию, мужчина должен подумать о чем-нибудь нейтральном. Например, о политике. Я немножко подумал о дороговизне, немножко о социальной несправедливости и немножко о других язвах развитого капиталистического общества.

Словно почувствовав перемену в моем настроении, Шарлотта отстранилась и сказала, что пойдет вниз и сварит мне кофе.

– Хорошо, – согласился я, – но с условием, что вы обойдетесь без света и не наткнетесь в темноте на деда, простите, сэра Артура.

– При мне вы можете называть его дед Артур, это очень удачное прозвище.

Она еще раз дотронулась до моего плеча и исчезла. Я рискнул на несколько минут предоставить судьбу «Огненного креста» автопилоту и побежал в кормовой трюм за амуницией аквалангиста, чтобы перенести ее в рубку.

На приготовление кофе Шарлотте понадобилось двадцать пять минут. Газ, который мы использовали, давал гораздо больше тепла, чем смесь, обычно используемая в хозяйстве. Думаю, что я, не будучи, впрочем, кулинаром-любителем, а уж тем более профессионалом, все же успел бы за это время приготовить обед из трех блюд.

Но наконец я услышал позвякивание стекла – это Шарлотта несла кофе через кают-компанию – и улыбнулся сам себе.

Потом я вспомнил о Дэвисе, Бейкере, Дельмонте и Уильямсе, и улыбка исчезла с моего лица.

* * *

Мне было также не до смеха, когда я добрался до берега, снял акваланг и с трудом, но, надеюсь, достаточно надежно прикрепил в щели скалы фонарик так, чтобы он светил в сторону моря.

Полчаса назад, когда Шарлотта принесла кофе в рубку, я перестал улыбаться совсем по другой причине, а теперь я действительно тревожился за нее и деда Артура.

Перед тем как покинуть «Огненный крест», я в течение пятнадцати минут пытался научить их удерживать корабль в определенном, достаточно небольшом секторе моря по ориентиру, находящемуся на берегу. Таким спасательным ориентиром должна была стать светящаяся точка моего фонаря. Шарлотта и командир торжественно заверили, что они чувствуют в себе способность превозмочь стихию, а при необходимости и всех пиратов мира. Они даже были обижены моим плохо скрываемым неверием в их силы. Ну что ж, будь что будет.

Маленький док на берегу был пуст.

В нем стояла старая шлюпка с мотором, выглядевшим как бесформенная груда ржавого металла. Я искал явно не это. В доме светилось одно окно. Это было интересно, учитывая, что сейчас половина второго ночи. Дойдя до цели, я осторожно заглянул сквозь стекло.

Я увидел маленькую, милую, чистую и аккуратную комнатку, побеленные известью стены, на полу – коврик, в камине – догорающие поленья. Сэмюэл Мак-Горн, все в той же рубашке, все такой же небритый, сидел в плетеном кресле, вглядываясь в остывающий камин. Он смотрел на поблескивающие угли, и у него был вид человека, которому в жизни осталось только одно – смотреть на поблескивающие угли. Я обогнул дом, осторожно нажал на ручку двери и вошел.

Он услышал меня и обернулся. Но не спеша, не нервничая, так, как сделал бы это человек, которого уже ничто не может заинтересовать по-настоящему. Он взглянул на меня, взглянул на пистолет в моей руке, взглянул на свой висящий на стене карабин и снова повернулся к камину.

– Кто вы такой?

– Моя фамилия Кэлверт. Мы виделись с вами вчера. – Я сдвинул с лица резиновую маску для подводного плавания. Он снова повернулся и узнал меня. – Сегодня карабин вам не понадобится, Мак-Горн. А впрочем, вы и вчера не сняли его с предохранителя.

– Заметили… Там вообще не было патронов.

– И никто не стоял у вас за спиной?

– Не понимаю, о чем вы говорите. И что вам нужно.

– Хочу знать, почему вчера вы так плохо меня приняли.

Я вложил пистолет в карман.

– Кто вы такой?

– Я же сказал, я – Кэлверт, Филипп Кэлверт. Вам приказали пугать всех незнакомых, не так ли?

Он молчал.

– Сегодня вечером я задал несколько вопросов одному из ваших друзей – сержанту полиции Арчи Макдональду. Он сказал мен, что вы женаты. Но я не вижу госпожи Мак-Горн.

В его усталых, полных безразличия глазах вдруг вспыхнул огонь гнева, он приподнялся, но тут же снова опустился в кресло.

– Однажды вечером, господин Мак-Горн, вы вышли на своей лодке в море и увидели что-то, чего нельзя было видеть. Вернее, так показалось людям, которые схватили вас, привезли сюда, похитили вашу жену и пообещали, что, если вы не будете держать язык за зубами, ваша жена никогда не вернется домой. А для полной гарантии, чтобы вам не пришло в голову покинуть остров, они вывели из строя мотор на вашей лодке. Кстати, сделано это очень ловко. Очевидно, его покрыли мешками, смоченными морской водой. Теперь он в плачевном состоянии, но можно подумать, что всему виной неаккуратность хозяина.

– Да, вы правы, они сделали именно так…

Его взгляд был все еще прикован к почти догоревшему огню. Отвечал он шепотом, так, словно меня в комнате не было и он разговаривал сам с собой.

– Они увезли ее и сломали лодку. И забрали из шкафа все сбережения. Почему они не согласились забрать нас двоих, ее и меня? Вместе. Она на пять лет старше меня.

– Как же вы жили все это время?

– Раз в неделю они привозят мне консервы. Немного. И молоко в жестяных банках. А чай у меня есть. Иногда рыбу удается поймать… – Вдруг он наморщил лоб, видимо сообразив, что мое появление здесь что-то может изменить. – Но кто вы? Вы не из банды. И не полицейский. Вы точно не полицейский. Я ведь не раз видел полицейских. Вы кто-то другой…