Два дурака на чемодан алмазов
Шрифт:
— Нет-нет! Сэр! — попробовал оправдаться Генри. — Что вы! Как можно!
Томсон медленно стёр с лица ехидство. Теперь он был очень серьёзен.
— Как ты думаешь, сколько ещё заболеют в ближайшее время? В ближайшие, скажем, две недели?
Генри тоже стал серьёзным и прикинул.
— Исходя из нашего печального опыта… Все, кто соприкасался с Брауном. Человек пять-десять из команды, и… — внезапно запнулся Генри.
— И доктор. — холодно закончил Томсон. — Он уже труп.
— Но если прямо сейчас заболеют… Они заразят ещё столько
— Если не больше! — как-то отстранёно заметил Томсон. — А дальше крейсер превратится в филиал ада. И вот это нам сейчас надо очень тщательно обдумать. Как быть.
— Что вы имеете в виду?
— А вот что я имею в виду… Мы обсудим детально, за закрытыми дверями каюты. У меня.
Генри выпрямился, как будто только что проглотил лом. Глаза его округлились, а седые волосы стали дыбом. Он понял, уже из тона, что Томсон говорит чертовски верные вещи.
Томсон кивнул «следуй за мной» и быстро зашагал по раскачивающемуся полу коридора.
Капитан пребывал в неведении ещё четверо суток.
Сработала чистая психология. Доктор, до конца не мог поверить, что это эбола. Но когда одновременно заболели четыре человека из команды, тут уже невозможно было списать на совпадения. К тому же на первом пациенте проявились язвы. Что заведомо не могло быть при малярии. Только тогда он пошёл к капитану.
Капитан долго не думал.
Так как заболевший был именно из участников экспедиции, а значит, есть опасность что все четверо выживших являются носителями смертельной заразы, он приказал их арестовать и поместить под домашний арест. Типа «под карантин».
Но тут вышла заминка. Формально, именно Генри Сесил был главой экспедиции и являлся кое в чём даже начальником над капитаном крейсера. Пришлось тому, чтобы потом не попасть под трибунал, идти на переговоры и с ним, и с его подчинённым — майором Томсоном.
Переговоры начались весьма напряжённо. Хоть и проходили в кают-компании, но распределение «переговаривающихся сторон» уже намекало на то, что и Сессила и Томсона тут боятся.
— У меня нет выхода, кроме как поместить вас в карантин. Так как вы не матросы, и не солдаты, то я, естественно, предлагаю вам как палиатив — домашний арест. — тут же выложил свою точку зрения капитан. Этим он также выразил и начальную точку зрения для на переговоров.
Генри посмотрел на Томсона. Тот кивнул и обернувшись к капитану выложил точку зрения противоположной стороны.
— В нашей изоляции нет необходимости.
— Почему? — поднял бровь капитан.
— У нас уже иммунитет. Мы переболели. И давно. По записям как наших учёных, так и этих Эсторских — последнее имя Томсон выговорил с некоторым раздражением, — если человек переболел, то он перестаёт быть заразным. В его организме бацилла умерла. Также как и у переболевших оспой.
— Но наш доктор считает, что вы всё равно можете быть бациллоносителями.
— Это антинаучно. — гордо заявил Сесил.
— Но учитывая опасность
— Изоляции подлежат только больные. И те, кто с ними контактировал. — заявил Томсон.
— Из непереболевших. — тут же добавил Сесил. — Кстати, сколько уже на настоящий момент заболевших на корабле?
— Восемь. — бросил капитан, при этом лицо его было как маска. Ничего не выражающая. Однако, уже по тому, что старший помощник и прочие офицеры корабля, присутствующие на переговорах были слишком напряжены, можно было судить, что «восемь» это либо не все, либо… Заболел кто-то из очень значимых на корабле. Сесил и Томсон переглянулись. У Томсона выражение было такое, как будто он только что сказал: «И что я говорил?!!».
— Заболел доктор? — в лоб спросил Томсон.
— Нет. — также сохраняя ничего не выражающее лицо ответил капитан.
— Как я понимаю, — уже с ехидцей продолжил Томсон, — мы тут главное пугало.
— Вы правильно оцениваете ситуацию, майор. — краешком губ улыбнулся капитан.
— Хорошо. Предлагаю вариант. Вы высаживаете нас на Канарских островах. Если так боитесь. — тут же «ухватился» за идею Томсон. — с Диком. Он тоже ведь из наших и переболел.
— …С больными. — тут же добавил капитан.
— Без больных! Если вы выгрузите там больных, то уже через месяц все Канары опустеют. И, возможно, оттуда эболу занесут в Европу. С Европы, напоминаю, эбола легко дойдёт до Британии. Как это и было во время Великой Чумы. — резко отрубил Томсон.
— Но, смею дополнить — со всем моим багажом. — немедленно влез Генри. — А когда будете отчитываться перед командованием, так и скажите, что все записи и материалы находятся при мне на Канарских островах.
— До Канар нам ещё четверо суток хода.
— Значит, договорились? — припечатал Генри.
— Но до этого вы будете в своих каютах.
— Решено!
После этого перед каютой и Томсона, и Сесила был выставлены посты. Но по джентльменскому соглашению, каюты не запирались. И Сесил, и Томсон имели право ходить друг к другу в гости.
Сесил своего ординарца выгнал. Особенно, когда узнал судьбу «заветной бутылки». Без него было тяжеловато, но его утешало то, что скоро всё либо кончится, либо…
Да по любому раскладу, этот дурак-ординарец, висел бы как гиря на ноге.
— На второй день после переговоров, Томсон пришёл с ехидной улыбочкой.
— Генри! Тебе бы Касандрой подрабатывать в нашем Адмиралтействе! Твоё предсказание в точку!
— Не ужели?.. — испугался Сесил.
— Заболел кок и его помощник. Да ты и сам мог бы до этого додуматься по тому, как нас кормили последние два дня.
— Я это списал больше на то, что мы, как-бы под арестом.
— Вы, сэр, оказывается были гораздо худшего мнения о капитане, нежели я! — расхохотался Томсон, но быстро сменил тон на очень серьёзный.