Два Феникса
Шрифт:
Состояние тяжелое, но Яна жива. И шансы на благополучный исход велики. Пока что Яна в реанимации. Никого к ней не пускают. Возможно, завтра.
Еле пережив ночь, примчался утром в клинику. По-прежнему без сознания. Я очень просил отца Валика пустить меня к ней. И он пошел мне навстречу.
Маленькая, бледная, вся опутанная проводами и иглами. Ну как же так?!
Я читал, что с такими больными надо разговаривать. Много и обо всем.
Я взял ее за руку и начал рассказывать. Все. О Наташке. Об истории с Валерией. О том, как жил все эти месяцы. Как ждал ее. Как мне понравилась ее картина с моими глазами. Как сильно я ее люблю. Потом включил на телефоне песню на повтор и оставил слушать. Говорят, это тоже помогает. Язык песни не родной нам, но благодаря музыке и исполнению понять можно, что я хотел донести до нее. Я хотел, чтобы Яна ее услышала. И поверила мне.
Ты тiлки знай
Знай, одведу бiду
Куды
Не занесли, кохана.
Мене чекай
Чекай — i я прийду!
Де б ни була, ты бы ни була,
Ти б ни була, кохана
Без обмежень «Кохана»
***
Сегодня Яну перевели из реанимации в палату. Правда, врачи предупредили, что еще какое-то время она будет без сознания. Я волновался, но мне сказали, что это нормально. И в целом, при такой травме можно сказать, что Яне невероятно повезло. Родилась в рубашке, не иначе. Хотя мне больше нравится думать, что это потому, что здесь, на Земле, она нужна пока больше. Как-то Тина сказала, что я здесь, а не вместе с Наташкой потому, что я еще для чего-то нужен на этой земле, что я еще не выполнил свое предназначение здесь. Вот и про Яну мне хочется думать, что не выполнена полностью ее миссия на этом свете. Поэтому, несмотря на всю сложность, она выжила и прогнозы на полное выздоровление и восстановление весьма и весьма благоприятные.
Сотрясение мозга, сложный перелом со смещением, травмы внутренних органов, поврежденных арматурой. Но здесь, действительно, можно сказать, что это просто чудо: железный штырь проткнул ее насквозь, но при этом не зацепил позвоночник и органы пострадали не критично. Риск заражения крови из-за ржавой железяки также миновал.
***
Я сидел возле кровати Яны. Долго разваривал с ней. Потом мы слушали музыку, сегодня это Александр Серов и его «Я люблю тебя до слез».
Когда в палату зашли парень с девушкой, я сразу узнал их. Ева и Герман. Дети Яны. Ева увидела мать, всхлипнула и подбежала к кровати. Склонилась над ней и заплакала: «Мамочка, милая! Ну как же так! Ты справишься! Ты сильная! Мы без тебя не сможем! Не оставляй нас!» — окончательно разрыдалась она.
— Ева, перестань! Не надо, успокойся, пожалуйста! Маму надо поддержать, а не вываливать на нее свои страхи, — это уже Герман успокаивал сестру. Какой же рассудительный у Яны сын!
— Сходи в кафе, выпей чаю, успокойся и возвращайся. Все будет хорошо. Не надо плакать.
Он обнял ее, утешил и ненавязчиво выпроводил за дверь. А сам вернулся, сел возле Яны, взял ее за руку, прижался к ней лбом и долго-долго сидел так без движения.
— Я тебя узнал, — сказал он так неожиданно, что я вздрогнул. — Я видел, что мама по какой-то причине сильно переживала. Думал сначала, что снова из-за отца. Но во время нашей поездки в Голландию я понял, что это не так. К папе она относится хорошо, даже тепло, но исключительно как к бывшему мужу. В поездке она переживала больше за Еву, но это другое. А когда я в ресторане увидел тебя, точнее вас, сразу стало все ясно. Причина ее печали — ты. А причина ее нынешнего состояния — тоже ты? — спросил он даже немного грозно.
— Нет. То, что Яна сейчас находится здесь — ужасное стечение обстоятельств. А вот в ее печали действительно виноват я. Обидел ее сильно и очень раскаиваюсь. Мы как раз должны были встретиться, чтобы обсудить все это.
Герман внимательно смотрел на меня большими синими глазами. Когда я говорил, что парень совершенно не похож на свою мать, был не прав — у него её глаза. Такие же глубокие и синие.
— Думаю, что ты уже понял, что она невероятная. Наша мама. Она всегда поддерживала в доме атмосферу сказки и волшебства. А когда мы подросли и уже не верили во все это, она все равно воспитывала в нас веру в чудо и добро. Говорила, что волшебство живет в каждом из нас, надо только отыскать его в глубинах своей души и выпустить наружу. Каждый день она спрашивала нас, что прекрасного случилось с нами сегодня. Сбылось ли какое-нибудь наше желание и что мы для этого сделали. И замечтали ли себе что-то невероятное! Всегда спрашивала, что нам снилось. Любила также спросить про неудачи, обсуждала их с нами, а потом спрашивала, почему мы должны полюбить свои ошибки, какая из них самая любимая у нас и какой мы готовы поделиться с другими. Всегда интересовалась делами наших друзей. Спрашивала какого цвета у них глаза, о чем они мечтают и какие приключения мы придумываем. Нам завидовали наши друзья и просто обожали приходить к нам в гости, ведь им так нравилось вести такие беседы и рассуждать про чудесные события, которые случались с ними за то время, которое она их не видела. Она волшебная. Она самая лучшая.
Я слушал Германа и восхищался Яной все сильнее.
— У меня с мамой очень сильная связь. Мы с сестрой двойняшки. И у нас, как у всех двойняшек, тесная связь. Мы хорошо чувствуем друг друга и говорят, что это на всю жизнь. Но с мамой у
— Конечно, — кивнул я. — Все самое сложное позади. Теперь все будет хорошо. Нужно время.
— С самого детства я чувствовал ее поддержку. Она всегда была за нас, на нашей стороне. Чтобы ни случилось, она всегда верила нам и неистово доказывала нашу правоту другим. Она верила нам безоговорочно. Поэтому даже мысли не возникало никогда солгать. Всегда рассказывали все как было. Бывало, что и мы косячили, впутывались в неприятности. Тогда уже каялись, а она выслушивала нас, потом долго объясняла, почему так поступать не стоит и как надо было. И что делать, чтобы исправить. Заставляла извиняться, учила нас как это делать правильно. Наказывала нас: как правило это были какие-нибудь исправительные работы в деревне с отцом (потом мы поняли, что на самом деле это было и не наказание вовсе, а новый опыт и навыки). Но даже если она нас наказывала, мы все равно знали, что она на нашей стороне, делает это нам во благо и по-прежнему верит в нас. Потому что мы для нее самые лучшие дети на Земле. Хотя сама тихонько плакала в спальне, расстраиваясь из-за наших поступков. И это доверие просто невозможно не оправдать. Теперь наша очередь поддерживать и оберегать. И верить в то, что она восстановится и все будет хорошо.
Парень вздохнул, прижал к губам руку Яны:
— Мамочка, мы так тебя любим. Ты так нужна нам. Посмотри, скольким людям ты нужна. И все, кто здесь находится так сильно любят тебя. Так ведь? — это уже обращаясь ко мне.
Я кивнул немного удивляясь решительности и прямолинейности этого парня. Но не мог с ним не согласиться. Мы любим ее. Она нужна нам. Мы все ждем ее здесь. Поэтом у нее просто нет никакого другого шанса, кроме как вернуться к нам.
Глава 44
Писалась под “Love of my life” Queen
ЯНА
Я слышала их голоса. Вообще это было очень странное состояние. Что-то среднее между явью и сном. Но ближе все-таки ко сну. Мне было хорошо, тепло и уютно. Мою ладонь сжимали любимые руки. Только непонятно, почему все вокруг были обеспокоены так сильно. И еще мне никто раньше не говорил так много и часто, что я им нужна.
Была Светка, моя любимая и самая близкая подруга:
— Привет, родная! Как же не вовремя ты свалилась! Я столько много хотела тебе рассказать! Подала заявку на конкурс «Золотая скрипка». Помнишь, я с детства им бредила? Так вот, решилась-таки. Заканчиваю карьеру в ансамбле, активно занимаюсь подготовкой к конкурсу. Намереваюсь, конечно же, выиграть. Как минимум, призовое место. А потом займусь преподаванием. Я поняла, что отболела своё и достаточно созрела для того, чтобы отдавать этому миру что-то, а не только брать. Поначалу пойду в обычную музыкальную школу нарабатывать опыт. А потом, думаю, что открою свою. Денег я заработала достаточно. Кстати, благодаря консультации твоего Демида, пока что вложила их выгодно. Настало время осуществлять мечты. Но без тебя моя радость будет неполной. Янка, давай, подруга, возвращайся! Мне нужен будет твой совет, поддержка и жилетка, наверное. Знаешь, Глеб — он особенный. Я думала, что никогда не смогу довериться мужчине. Но он мягко, но настойчиво пробивает отрощенную за все эти годы броню. Она уже трещит по всем швам и я готова капитулировать. Но мне страшно. Ведь мне придется рассказать ему все. А это значит, снова пережить. Озвучить все и увидеть реакцию человека, который стал дорог, не просто. Так что давай, родная, ты мне нужна. Не оставляй нас в такой переломный момент…
***
Я слышала разговор Германа и Демида, признания сына и чувство острой потребности. Ощущала мягкую ладошку Евы и ее теплые слезы. Она плакала, просила не оставлять, ведь ей и так одиноко. Она все еще тосковала по Дже, но уверяла, что справляется. Коснулась мельком того, что тетя Света посоветовала выбить клин клином. И теперь ей нужен был мудрый совет по поводу этого самого клина. Но смеясь сказала, что сохранит интригу до моего выздоровления. А там уже мы с ней по душам поговорим. Да и последний сезон «Невероятной миссис Мейзел» мы не успели посмотреть…