Два харалужных клинка
Шрифт:
Весь последний год мастер учил меня работать со сложным железом, мы ковали топоры, косы, ножи, наконечники для стрел и копий, лезвия которых наваривались из пластин оцела2. Сам оцел готовили в глиняных горшках, которые, сложив туда куски несколько раз прокованного мягкого железа вперемешку с угольной крошкой, и, замазав отверстие глиной, целый день выдерживали в жаре горна. После правильной закалки и отпуска3 такие изделия служили долго и пользовались повышенным спросом. Качество работы я тоже научился определять по звучанию лезвия, чем твёрже металл, тем звон будет чище, дольше и более тонким.
До
– Будем меч ковать?
– радостно спросил я старика.
– Не отпускать же тебя безоружным, - проворчал тот в бороду.
Праздничное безделье мне уже порядком надоело, а руки соскучились по труду. Закопав отобранные мастером куски металла в самый жар, я стал качать меха, изредка поливая угли водой, что бы сверху образовалась сплошная корочка. Когда кузнец закончил осмотр и убрал лишние заготовки обратно на полки, железо в горне успело раскалиться докрасна. Дальше мы стали орудовать вдвоём, я вооружился большим молотом, а Добрыня, удерживая одной рукой с помощью клещей горячие болванки на наковальне, второй рукой руководил моими действиями, по мере необходимости меняя рабочий молоток с раскаточной головкой на гладилку, пробойник или зубило.
Привычная и знакомая работа почти не утомляла, основное неудобство причиняли бегущие по телу ручейки пота. За день мне пришлось несколько раз снимать кольчугу и выкручивать насухо нижнюю рубашку. К счастью, через несколько дней я настолько свыкся с тяжестью брони на плечах, что без неё чувствовал себя раздетым, да и потеть стал намного меньше.
После праздников мои друзья уехали на заготовку леса, по дому хлопотали, варили еду и стирали бельё по очереди тётка Зарина или бабка Лагута, и нас со стариком ничто не отвлекало от работы в кузнице.
Вначале из трёх кусков разного по крепости оцела мы выковали по четыре прутка толщиной чуть тоньше мизинца и длиной с локоть. Зажав в тисках концы трёх разогретых прутков ( в середине из более мягкого железа), я скручивал из них жгут, и так четыре раза. Из полученных косичек мы выковали по пластине харалуга - заготовки сразу для двух мечей. На лезвия для клинков мастер решил использовать когда то купленный у заезжих купцов качественный уклад. Пришлось повозиться, вырубая и выковывая из него узкие полоски с клиновидным краем.
Дальше предстояло самое главное - сварить все части в единое целое так, чтобы в металле не осталось никаких пустот и трещин.
Основу для первого меча, слоёный пирог из двух пластин харалуга и вставленную между ними полоску мягкого железа, Добрыня собирал и ковал сам, вооружившись малым молотом и не давая металлу сильно остывать. Сварку заготовок для второго меча он доверил мне и даже не стал проверять, прекрасно понимая, что в таком важном деле я не позволю себе оплошность. Затем мы в четыре руки приварили к торцам будущих мечей лезвия из уклада.
Самый волнующий миг для меня, это когда неказистый с виду железный брусок начинает приобретать контуры будущего изделия. Я размеренно бью молотом по бойку молотка, мастер между ударами успевает переставить его на нужное место, раскалённый металл послушно сминается
– Бум!
– глухо отдаётся удар молота.
– Бам!
– весело откликается на него молоток.
Такая звонкая перекличка иногда превращается в протяжную мелодию, милую моему сердцу.
Оба меча мы ковали на одном дыхании, прерываясь только для замены остывшего бруска и для подкачки мехов. Наконец, лезвия вытянуты на нужную длину, и для завершения работы нам осталось проковать только черенки рукояток. Внимательно проверив прямизну полученных клинков, Добрыня бережно уложил их в горячий горн, что бы там они медленно остывали всю ночь.
Следующие несколько дней нам пришлось посвятить их обработке уже без нагрева. Закрепив лезвие плашмя на верстаке, мы убирали неровности и придавали ему нужную форму сначала грубым напильником, потом мелким, строгали долы4 и уже в конце обтачивали на камне. Теперь снова потребовался отжиг5 изделий, для чего их медленно нагрели до ярко-красного цвета и оставили в горне на всю ночь.
Перед закалкой мечей я потратил полдня на наведение порядка в кузнице, вычистил топку, натаскал чистой воды в большую бочку и заполнил заранее купленным топлёным свиным салом высокий длинный кожаный мешок в виде круглого чулка, подвешенного у стены.
Начиная таинство, старый мастер, обряженный в нарядную вышитую рубаху, творогом воздал требу Сварогу и разжёг огонь. Когда угли разгорелись, он уложил в них подготовленные клинки и стал медленно греть металл, помогая себе мехами. Спешить было нельзя, и только после полудня мечи приобрели ярко-красный, почти оранжевый цвет.
Пора! Ухватив первый клинок за черенок, Добрыня резко опустил его вертикально в родниковую воду, два раза выкрикнул: - Хвала Сварогу!
– затем выдернул из бочки, до рукояти погрузил в сало и застыл неподвижно. Сало кипело и бурлило, заполняя кузницу неприятным запахом.
Запоминая действия учителя, я стал медленно считать про себя и дошёл примерно до трёхсот. Встрепенувшись, мастер выдернул меч из мешка и перенёс обратно в топку горна для отпуска.
Он осторожно перемещал лезвие над углями, добиваясь, чтобы оно прогрелось не одинаково по всей длине, а в строгой последовательности, помогая себе раскалённым концом железного прутка. Середину кузнец нагрел до фиолетового цвета, остриё - до синего, а оба лезвия и примыкающую к черенку часть постарался оставить жёлтыми. Убедившись, что всё сделал правильно, он снова ухватил клинок за рукоять и опустил вертикально в бочку с водой, давая остыть до конца. Затем повторил закалку и отпуск для второго изделия. Я старательно запоминал последовательность его действий.
Готовые мечи Добрыня взял в руки и, присев на лавочку, стал тщательно их осматривать и простукивать друг об друга, проверяя качество работы, а в завершение, вскочил на ноги и сделал несколько приёмов, отмахиваясь от невидимого противника.
– Добрые мечи, будут тебе по руке, - удовлетворённо сказал он, повернувшись ко мне и весь как-то посветлев лицом.
– Огниво6 и яблоки7 для них я выкую завтра, а вот всю остальную доводку придётся делать тебе самому.
Низко поклонившись мастеру, я принял из его рук драгоценные клинки.