Два и семь
Шрифт:
Сидеть явно придётся долго, ну да ничего, я с собой харчей прихватил на неделю, если, конечно, экономить. Чувство голода в игре специфическое, чтобы не начислялись штрафы, достаточно есть раз в день. Убивала только скука. Можно было пойти поохотиться, до одиннадцатого уровня осталось совсем немного, достаточно пару крыс убить. Но тут вопрос сложный, во-первых, могу пропустить поезд, потому как крысы рядом не бегают, их искать надо. Во-вторых, вместо крыс можно найти парочку волколаков (я смогу, я талантливый), а потом улететь на воскрешение и уже точно пропустить поезд.
Нет, уж лучше тут посижу, тем более, что ночь тёплая, птицы поют (надеюсь, это не горные кречеты), луна вон взошла, почти полная. Интересно, меня на поезд-то возьмут? Что же,
Я уже подумал, как бы мне прилечь. Тут ведь какое дело, сидел я в зале ожидания на станции, уютный такой зал, сидения, как положено. А чтобы поезд не пропустить, передней стены в этом зале не было. Крыша есть, а стена отсутствует. Кстати, обломков тоже не было. То ли эту стену сразу после разрушения растащили на стройматериалы, то ли жахнули чем-то таким, что стена просто аннигилировала, не оставив никаких обломков. Так вот, а помните, как сидения в залах ожидания устроены? Правильно, там такие подлокотники стрёмные, что лечь не позволяют. Ну, или позволяют, если ты ждёшь поезд в Бухенвальде.
Вот на таком кресле я сейчас и сидел, а спать хотелось, а ещё хотелось поезд не пропустить. Они ведь будить не станут, увидят, что сплю, и проедут мимо. Широко зевнув, я стал пристраивать голову на скомканное одеяло. Не получалось, придётся выйти вперёд и прилечь на траву прямо у насыпи. Замёрзну? Может, и нет.
Но тут раздался негромкий перестук колёс. А потом и гудок подали, тоже тихий, словно опасаются кого-то разбудить. Не надо опасаться, я не сплю.
А через несколько секунд в пределах видимости появился поезд, освещавший окрестности несколькими фонарями. Я встал и вышел на условный перрон, занимавший два метра асфальтированной площадки перед самими путями. Поезд слегка замедлил ход, и я смог его рассмотреть. Действительно, бронепоезд. Стальная клёпаная броня, на передней платформе и вовсе башня танка. Хотя нет, не танк, скорее, какой-то лёгкий бронетранспортёр. А из башни этой торчит орудие малого калибра, навскидку миллиметров двадцать.
Следом идёт вагон, но тоже обшитый стальными листами, с торца есть встроенная броневая башенка, что поворачивается на девяносто градусов и ведёт обстрел из… да, мне не показалось, именно старый, как весь технический мир, пулемёт Максима. Символ индустриальной эры. На крыше вагона имелась небольшая башенка, подобие ДОТа, но в ней я никого не увидел. Следом шёл собственно паровоз, обдававший паром окрестные кусты, а дальше находился ещё один такой же бронированный вагон.
Когда поезд остановился, поравнявшись со мной, в вагоне открылась дверь, и на площадку с орудийной башенкой спрыгнул могучей комплекции мужчина, одетый в стальную кольчугу, поверх которой был наброшен бронежилет очень высокого класса защиты. В руках он держал двуствольный дробовик, относительно короткий, но со стволами невообразимого калибра, точно не двенадцатый, скорее, четвёртый. За спиной у него висела огромная двусторонняя секира, и что-то мне подсказывало, что меня при желании он легко сможет разрубить вдоль на две равные части. Оглядев меня с головы до ног придирчивым взглядом, он хмыкнул и спросил:
— Кто таков?
— Узник меня зовут, собрался на восток в город у моря… Если вы не против, хотел бы поехать с вами.
Название города я забыл, а потому решил, что сами догадаются, в какой.
— Совсем нуб или?..
— Десятый уровень, — сказал я, уровни и характеристики в игре были не видны, если ты не показывал их специально. Поэтому при знакомстве показать уровень было жестом вежливости. Я открылся. Он бегло пробежал глазами, потом кивнул и тоже представился:
— Ван Вейк, — а следом открыл характеристики. Я даже негромко охнул, уровень сто двадцатый, сила сто пятьдесят, холодное оружие прочитать не успел, да
— Согласен, — ответил я и запрыгнул на платформу. — У меня винтовка болтовая, как стреляю, ты сам видел. Постараюсь быть полезным.
— Договорились, — он указал мне на дверь в броне. — Залезай, обживайся, ехать нам четыре часа.
С учётом расстояния, четыре часа на дорогу — это очень даже неплохой результат. Я осмотрелся в вагоне, увидев ещё несколько человек с оружием, вежливо поздоровался и полез в башенку. Ничего особенного, довольно удобно, кресло, выдранное из дорогого автомобиля, вся конструкция вращается, а башня обеспечивает круговой обзор. Вот только при вращении сидения купол остаётся на месте, это такой броневой колпак диаметром почти в метр, который закреплён на крыше с помощью нескольких железных уголков, стоявших вертикально. А внутри этого сооружения нахожусь я в поворотном кресле. Между колпаком и крышей поезда остаётся пространство в пятнадцать сантиметров, в которое я и должен буду вести круговой обстрел. Правда, тут больше бы подошёл короткоствольный автомат, мне с моим бревном будет неудобно, придётся опускать винтовку вниз, потом поворачиваться и вытягивать её обратно. Ну, это всё не так страшно, как-нибудь разберусь, да и вообще, может быть, без приключений доедем.
Несколько смущала защита. Колпак выглядел мощным, толщина брони была сантиметров пятнадцать. От обычного оружия это неплохая защита, а если ударят из чего-то тяжёлого? Не говоря уже о том, что открытая часть позволяет обстреливать меня с любого направления.
Паровоз снова взвыл гудком, поезд тронулся, а я предался раздумьям. Как ни странно, в данной ситуации очень не хотелось подвести этих людей. Они ведь мне помогли, подвезут практически бесплатно, а если бой случится, так моя помощь не стоит затраченных усилий. Что я могу? Допустим, метров с семидесяти могу попасть в условную мишень. Это неплохо, но, боюсь, мои потуги ни к чему не приведут, поскольку одной пулей серьёзного врага не убить, а на второй выстрел не будет времени, поскольку скорострельность моего карамультука оставляет желать лучшего.
Что я ещё могу? Скрытность? Да, кстати, Папуас говорил, что при двадцати очках можно быть незаметным на ста метрах. А меня почему все видят? Немного покопавшись в себе, я обнаружил условную кнопку переключения, оказывается, после двадцати очков можно выбирать режим скрытности. То есть, меня будут видеть, если я сам того захочу.
Но включать скрытность я пока не стал, потом, в каком-нибудь опасном месте. Правда, дистанция, на которой я становлюсь невидимым, превышает дальность уверенного поражения цели. Непорядок, надо стрельбу поднимать.
— Всем приготовиться, — скомандовал Ван Вейк, проходя по вагону, — скоро будет опасный участок, солдат сегодня быть не должно, а вот твари могут напасть.
— А они что, и на поезда нападают? — спросил я настороженно.
— Бывает, чаще всего безрезультатно, но временами могут что-то повредить. Иногда даже стрелков утаскивают, поэтому стараемся на открытые позиции никого не садить. Ты там, если увидишь, что чудище на крышу залезло, лучше вниз спрыгивай, это будет не трусость, а здравый смысл.
— Понял, — кивнул я, но продолжил следить за окрестностями.
Через три часа с небольшим начало светлеть, я уже подумал, что скоро остановка, но вместо того, чтобы замедлиться, поезд добавил хода.
— Ящеры прямо по курсу, — крикнул кто-то снизу. — Вроде, даже саламандры есть.
— Мне это ни о чём не сказало, кроме как о том, что впереди ожидается большой замес. Ящерицы меня не напугали, что такое живая плоть против пулемёта. Только слова о саламандрах заставили насторожиться. Я про таких не слышал, но если обратиться к мифологии, саламандра — это огненный дух. Думаю, скоро станет жарко.