Два игрока бросают вызов всему миру
Шрифт:
Рику швырнул раскаленный докрасна камень в большой чан с водой, и тесная банька тут же наполнилась водяным паром. С помощью него и обильно выделяемого пота люди очищали тела от грязи, а затем смывали ее холодной водой. Поскольку Шви не потела, то Рику пришлось оттирать грязь с ее механических частей тряпкой, смоченной в теплой воде.
Снова увидев Шви вблизи, он поразился, как сложно устроен ее корпус. Рику доводилось видеть гномьи механизмы, работающие на магических духах, но оголенные детали на теле девочки были настолько замысловаты, что он лишь завороженно
— Рику... роботы... твой фетиш?
— С виду вроде бы умная машина, а делаешь такие глупые и однобокие предположения... — огорченно вздохнул Рику.
— Людей... сложно понять... из-за «души», — словно оправдываясь, ответила Шви. — Математическая... сингулярность [7] .
Некоторое время они продолжали водные процедуры в неловком молчании.
— Рику... давай... поиграем, — предложила вдруг Шви.
— Прямо здесь? С чего вдруг?
— С того... что мне... скучно? — в голосе Шви слышалась неуверенность в том, что она правильно использовала незнакомое ей слово.
7
Математическая сингулярность — точка, в которой математическая функция стремится к бесконечности и ведет себя непредсказуемо; в данном случае — граница, за которой расчеты и предсказания становятся бессмысленными.
— Ладно, давай... Только без магии. Но доски-то... — Рику не договорил, увидев, как Шви, будто заранее подготовившись к возражениям, достает из-под полы своей накидки шахматную доску.
— Хорошо, сыграем... Но поскольку я тут еще занят мытьем твоих волос, давай без ограничения времени на ход.
Спустя несколько минут игры Рику взмолился:
— Гмм... Блин, волос у тебя тут немерено, все время приходится отвлекаться. Может, хоть немножечко поддашься? — Он старательно мочалил ей волосы одной рукой и одновременно размышлял над ходом.
— Прости меня... — ни с того ни с сего произнесла Шви.
— За что? — Рику сделал вид, что не понял, о чем она.
— Я сделала... поисковый запрос, — пояснила экс-макина с нотками вины в голосе. — Агрессору нелогично... спрашивать о душе... у жертвы. Получить искренний ответ... невозможно.
«Агрессор» и «жертва». Рику не думал услышать такие слова от бездушной машины. Еще более неожиданным стал легкий укол совести за то, что он считал Шви таковой.
— Ну да, — сказал Рику, словно пытаясь отвлечься от этих мыслей. — У людей это называется отсутствием такта.
— Я... не человек, но... тактовый генератор... [8] у меня есть.
— Это немного другое... — с усмешкой вздохнул Рику.
— В любом случае... я не... хотела, — серьезно продолжала Шви.
Рику не ответил. Девочка добавила:
— Я правда... хочу понять... твою душу... Честно.
Рику решил поверить тому, что видел: что неровный тон ее голоса и правда означает, что она расстроена и переживает.
Он снова вздохнул.
— Забудь... Я тоже зря вспылил.
8
Тактовый
Тогда, в разговоре о душе, Рику не смог совладать с эмоциями, но одно он понимал точно — ничто не оправдывало того, что он ей наговорил. Хотя Шви, возможно, искренне извинялась за роль своей расы в притеснении человечества, обвинять ее во всех грехах было несправедливо. Но, с другой стороны, не извиняться перед ним было бы еще более несправедливо.
Что же все-таки на него нашло? Обычно Рику не составляло труда сдерживаться, так почему же в тот раз он потерял самообладание? Шви ведь не сказала и не сделала ничего особенного. Что же тогда...
— Давать волю эмоциям... нельзя? — спросила вдруг Шви у глубоко задумавшегося Рику.
— Нет. Потому что даже если им поддаться и, например, врезать кому-нибудь со злости, это все равно ничего не решит.
— Ты... хочешь мне... врезать?
— Это была фигура речи. Или нет... Сказать по правде, я и сам уже ничего не понимаю.
Снова наступила тишина. Ее нарушали лишь убаюкивающее журчание воды да постукивание передвигаемых фигур. Молчание опять прервала Шви.
— Почему ты... закрываешь... душу?
— Послушай, а ты точно чувствуешь себя виноватой? Нельзя же спрашивать все, что в голову взбредет... — чуть было не сорвался снова Рику, но, взглянув в алые, похожие на два стеклянных шарика, глаза Шви, осекся. Непохоже было, что «бездушная машина» (оставим на время вопрос, была ли она на самом деле бездушной) руководствовалась недобросовестными мотивами — что-то убеждало Рику, что она действительно просто хотела его понять.
Он тяжело вздохнул. Раздался мысленный щелчок, и перед Шви предстал не рассудительный, расчетливый и бесстрастный Рику — а настоящий, живой, с душой и чувствами, за которым имело смысл наблюдать.
— Потому что иначе в этом мире не выжить... — печально ответил он.
Стоило Рику закрыть глаза, как во всех красках перед ним предстала безрадостная картина: багровое небо и выжженная земля, до самого горизонта укрытая сугробами бледно светящегося яда. Даже просто выйти наружу без противогаза означало неминуемую смерть от черного пепла и ледяного ветра. Может, этот мир и сам был уже мертв...
— Это все... из-за нас?..
— Не знаю я... — Рику на самом деле ничего уже не понимал. Более того... — Нет разницы, кто виноват, — факт в том, что мир неправильный, если людям для выживания приходится либо закрывать ото всех свои души, либо сходить с ума.
— «Неправильный»... Почему?.. — словно издеваясь, спросила Шви. Рику чуть не расхохотался: ведь и правда, если подумать, что в нынешнем устройстве мира было неправильно?.. Даже наоборот.
— Ну да, сильные выживают, слабые умирают — все логично, никаких тебе скрытых смыслов или причин. Мир устроен просто. Может, воспринимать такое мироустройство как нечто «неправильное» — и значит обладать душой, черт его знает... — горько подытожил Рику, и, чтобы отвлечься от тяжелых мыслей, снова принялся мыть волосы девочки.