Два императора
Шрифт:
— Любит, любит…
— Вы говорили, объяснились?
— Да. Я приехал просить согласия на мою свадьбу.
— Согласия? — испугалась Софья.
— Да, чего же ты испугалась?
— Я? Нет, нисколько, я только думаю, Серж, что нелегко будет испросить тебе согласия.
— Попробую.
— Вот что, голубчик, не спеши. Ты знаешь, Серж, я люблю тебя, и твоё счастие для меня так же дорого, как и для тебя.
— Верю, милая, верю.
— Скажу, Серж, что поступаешь ты честно, благородно; но папа и мама — люди старого убеждения, и знатное происхождение у них прежде всего. Нелегко их убедить! Вот я и говорю, Серж, не спеши, надо папу и маму подготовить.
— Какая
— Непременно, Серёжа.
— Да, да, я подготовлю их и потом скажу… Я уверен, что отказа мне не будет.
Молодой князь Гарин решил до времени ничего не говорить отцу с матерью про свою любовь к Анне.
Глава XXII
Наступили святки, весёлая, разгульная пора; смех, разные святочные игры, гаданье, песни подблюдные, вещие — не умолкают с утра до позднего вечера в княжеском селе Каменки. Эти песни и смех вырываются сквозь окна и двери на широкую улицу и замирают где-то вдали на морозном воздухе. Любят красные девицы и парни молодые разгульное святочное время — да и нельзя не любить: тут для молодёжи полное раздолье! Игры, гаданье, песни без конца, без устали. Большой гурьбой крестьянские девицы гадают о своих суженых, о своих ряженых: ходят подслушивать свою судьбину у чужих дверей, у чужих окон, и которые посмелей — ходят и к церковной паперти. С каким ужасом и страхом, озираясь по сторонам, подходят красавицы-девицы к церковному помосту! Ни одна из них не решается первой приложить ухо к церковной двери: хорошо, если услышит молитву венчальную, стих святой, радостный, — а ну как вдруг услышит песнь печальную, похоронную. Робеют девицы, прижимаются друг к другу, «узнать свою судьбину» хочется, да боязно. А тут какой-нибудь лихой парень-потешник притаится у паперти да как ухнет, крикнет нечеловеческим голосом… С громким криком и визгом бросятся девицы врассыпную, перепуганные до смерти…
Святочная песня глубоко связана с народной жизнью; свято и глубоко верит молодёжь деревенская, воспитанная на народных преданиях, которые передаются из рода в род, в неотразимую силу и правду святочных предсказаний. «Что верится, то сбудется, не минуется», — поют в подблюдной песне.
В княжеских хоромах рождественский праздник всегда встречался торжественно. В ночь на Рождество Христово все залы освещались множеством свеч; перед иконами, горевшими дорогими окладами с драгоценными камнями, ярко теплились лампады. С вечера в княжеской моленной совершалась всенощная, на которой присутствовали родные и близкие, соседи князя Гарина. После ранней обедни в зале обыкновенно накрывался стол со всевозможными закусками и холодными кушаньями; за этим столом «разговлялся» князь в кругу своих близких. Днём назначался приём лиц, приезжавших поздравить князя. В обширных людских тоже накрыты были столы для «разговенья» дворовым. Князь Владимир Иванович был русский боярин-хлебосол — он заботливо относился не к одним своим гостям, которые на его «харчах» проживали по неделям, — он любил, чтобы и его дворовые были сыты и ни в чём не имели нужды.
Со второго дня праздника в княжеской усадьбе начиналось веселье. На этот раз особенно было весело в княжеских хоромах: молодой князь Сергей, красавица Ирина, дочь губернатора, весёлая, находчивая, резвая, княжна Софья и ещё две молоденькие
Сергей и несколько молодых людей — соседей, гостивших в усадьбе князя, принимали участие в играх с Софьей, Ириной и другими барышнями. Они рядились в различные святочные костюмы и на лихих тройках с бубенцами, с разудалою песнею ездили по соседям, где и веселились до упаду.
А то молодёжь устраивала катанье наперегонки по большой, широкой улице княжеского села. Красавица Ирина сидела в маленьких саночках, бойкою лошадью правил Сергей; рядом с их лошадью ехало несколько других.
— Ирина Дмитриевна, вы любите катанья? — поворачивая голову к молодой девушке, спросил князь.
— О да, князь, быстрая езда — моя страсть! Я люблю так кататься, чтобы дух захватывало.
— И не боитесь?
— Нет, я не робкая.
— Хотите, Ирина Дмитриевна, мы перегоним всех.
— Пожалуйста, это так приятно.
— Только крепче сидите. Не выскочите из саней! — предостерёг молодой князь молодую девушку и пустил лошадь, тряхнув вожжами. Сильный конь взвился, понёсся вихрем; лошадь Сергея перегнала других и далеко оставила их за собою.
— Хорошо ли? — спросил Сергей молодую девушку.
— Чудно хорошо! — задыхающимся от удовольствия голосом ответила Ирина. От быстрой езды и мороза лицо у неё разгорелось, красивые глаза сверкали. Она была обворожительно хороша. Сергей пустил лошадь шагом, повернулся к молодой девушке и стал любоваться её красотою; Ирина это заметила и опустила глаза.
— Что вы так на меня смотрите? — тихо спросила она.
— Восхищаюсь вашей красотой!
— Будто я так хороша? — лукаво посматривая своими чудными глазами на князя, спросила Ирина.
— Обворожительны! — страстно ответил князь.
Уже признание готово было сорваться с его языка. Да и кто бы мог устоять против такой красавицы?! Сергей увлёкся ею, но только увлёкся, а не полюбил. В нём заговорила совесть, он вспомнил Анну.
— Ну, пора домой.
Он направил лошадь к дому.
— Так рано? Давайте ещё кататься.
— Извините, Ирина Дмитриевна, я устал, у меня болит голова.
Ирина с удивлением посмотрела на князя: она удивлялась перемене, происшедшей с ним.
— Куда же вы, неужели домой? — крикнула брату Софья. Она каталась с подругами на лихой тройке; лошадьми правил один из гостей, красивый молодой человек.
— Домой, — ответил ей Сергей.
— Ирина, идите к нам, мы ещё покатаемся, — позвала Софья молодую девушку.
— Нет, я довольно каталась, — ответила Ирина и поехала с молодым князем к дому.
Чуть не до ночи каталась молодёжь, со смехом и визгом обгоняя друг друга.
— Ну, что, моя резвушка, весело ли каталась? — ласково спросила княгиня красавицу Ирину, когда она вошла в кабинет Лидии Михайловны.