Два корабля
Шрифт:
— Спрашивайте.
— Мне доложили, что она вам показала что-то на планшете. Что там было? Вы сразу перешли на иную манеру общения с командиром ОРВД. И откуда он взялся? ОРВД в том составе, что выжил после катастрофы, как вы знаете, погиб практически полностью, вместе с президентским бункером. А те, кто остались, в штате уже не состояли. Восстановить личный состав было невозможно, ИНК заведующий этим вопросом, нам не подчинялся. И не подчиняется… Он теперь вообще никому не подчиняется…
— Это целых два вопроса, — анализирую, какую часть информации ему
— Откуда, этот ИНК мог знать о ее планах?
— Он, своего рода завещание. Знает всё, что необходимо…
— Подробностей, конечно, не скажете?
— Нет. Это тайна личности. Просили не разглашать.
— А ещё спрашиваете, из-за чего у меня инфаркт? Было бы любопытно пообщаться с этим…
— Вы этим сейчас и заняты.
— ?!!
— Теперь это моя работа и общаться далее на эту тему, я не намерен.
— Вот это новость! Куда я дел КПП, он мне, похоже, опять понадобится… — расслабился, кажется, его эта новость успокоила и обрадовала.
— Не понадобится. В данный момент, вы почти в порядке. Так, легкое повышение давления… Разве что инсульт… — добавляю демону медицинскую шапочку и монокль.
— Успокоили, — мой собеседник улыбается, и следующий вопрос звучит как простое уточнение. — Про Скара теперь точно не расскажете?
— Почему же, как раз это могу рассказать.
— И…
— У него душа одного из лучших бойцов ОРВД. Мне показалось, что раз он смог убедить систему, что имеет право быть И.О. командира, то пусть руководит. А само подразделение стоит восстановить.
— Какая душа? Надеюсь, это просто метафора?
— Память, мысли, эмоции… Случайный сбой системы восстановления в КПП, плюс активация одной из разработок института. Проще сказать, что ему досталась душа его предка, чем объяснить, как на него это повлияло.
— Подробнее можно?
— Простите, сама информация о процессе и механизмах закрыта, — сообщать кем, нет никакого желания.
— Да нет, про наследование памяти я знаю, и о биоботах немного. Просто, мне казалось, что технология утеряна…
— Утеряна… это внутренний сбой самой системы.
— Если вы так говорите, то значит, этой технологией владеете? — полу вопрос-полуутверждение.
Умный какой, сообразил. Вот, только, это секрет Полишинеля, и так не скрываю.
— И реакторы с ГЭП делать умею, и как остановить НД в курсе, и много чего ещё… Было много времени подумать, пока на дне валялся. И на память не жалуюсь.
— Почему, тогда, не дадите эти технологии нам?
— Вы сами-то понимаете, о чём просите? Один раз, у вас людей, всё это уже было. Напомнить, почему погибло столько людей после катастрофы?
— Не надо… В чём-то вы, наверное, правы… Но всё равно обидно.
— Мы уже говорили с вами на эту тему. Вы вполне можете изобрести эти технологии заново, мешать не буду. А просто так, давать людям в руки такие опасные игрушки, нет.
— Некому изобретать… —
— Догадываетесь почему?
— Да. Защитная реакция общества. Требуется воссоздать фундаментальную науку, а заниматься этим никто не хочет.
— Тогда извините, но бананьев нема, — демон запихивает себе в рот связку бананов и, вытаращив глаза, виновато разводит руками.
Мне немного жаль этого человека. Он хочет как лучше. Вот только одна, очень оживленная трасса, вымощена как раз такими намерениями. Поэтому, пусть сожалеет, сколько хочет, своего мнения менять всё равно не буду.
— У вас есть еще ко мне вопросы?
— Пока нет, разве что… Кто будет командовать ОРВД?
— Скар.
— Я вас не понимаю, — на лице собеседника проявляется легкое недоумение.
— Он сам, будет решать что, где и когда делать.
— Ясно… Тогда до свидания.
— До свидания.
Отключаю связь. Не понятный, какой-то, разговор вышел. Вроде и вопросы заданы те что надо, и ответы прозвучали правдивые, а что-то мне не нравится. Что, пока не понимаю, но это вопрос времени. Понятно только одно — какой-то из моих аналитических модулей нашёл несоответствие. Можно, конечно, просмотреть каждый блок программы, но в этом нет смысла. Увижу только массив данных и текущую схему анализа, зато потрачу времени больше, чем сам блок на поиск ответа. А раз так, то займусь уборкой на спутнике Земли. А то Второй возьмёт и захочет в меня пострелять в реальности. И ведь причина у него будет — обещание, данное ребёнку, надо выполнять.
В точке Лагранжа, повиснув рядом с крупным металлическим обломком, замерла КС-795. Непроницаемо-чёрные борта, несколько дней назад изуродованные шрамами лазерных попаданий, теперь были полностью заменены и снова готовы защищать электронику станции от суровых условий космического пространства, надежной бронёй. Вспомогательные спутники, разлетевшись по облаку обломков, внимательно следят за окружающим пространством, слушая эфир и просматривая космос оптическими системами. Все основные внешние сенсоры станции выключены, пакеты данных от наблюдателей приходят по строго рассчитанному алгоритму. Меняются принимающие антенны, чередуются блоки, но информация поступает непрерывно. В каждый момент времени с внешним миром связана только малая часть всех узлов. В каждом такте системного времени машина готова к схватке.
Изредка, тоненький луч лазера касается то одного, то другого модуля связи, разбросанного в случайном порядке внутри пространственной сферы, где ядром выступает сама станция. Очередная уловка, чтобы скрыть истинное местоположение ТОП. Команды уходят по цепочке, а сотни машин, разбросанных по околоземному пространству, беспрекословно их выполняют. К огромному облаку обломков, в котором скрывается 795-я, постепенно стягиваются и занимают отведённые им места, малые платформы. Глубоко в электронных схемах, бесшумный таймер атомных часов отсчитывает время. Три… Два… Один…