Два крепких орешка для Золушки

Андреева Валентина Алексеевна

— Этот вопрос потом обсудим. Только тихо!

Я попыталась открыть чужую балконную дверь — так, ради успокоения. Была уверена, что не открою. Меня вполне устраивала открытая форточка.

— Ну и что дальше? — уперла руки в бока Наташка. — Из одной камеры предварительного заключения в другую.

— Не скажи! — заартачилась я. — Эта с удобствами. Чувствуешь, что над нами не каплет?

Наташка не ответила, просто шмыгнула носом, покосилась на «плачущие» стекла и зябко поежилась.

— Пойдем тем же путем, каким к Ольге иногда лазили Татушка

с Дармоедом. Котяра не в счет. Видишь мобильный стул? Они его с собой каждый раз таскали, чтобы было удобнее через форточку фрамугу открывать. Если, конечно, Ольга не оставляла балкон открытым. Я думаю, что Дармоед с Татушкой, прежде чем позвонить в Ольгину квартиру, постараются разведать в ней обстановку. Через балкон. А вдруг мы ждем их в хорошей компании ментов? Слушай, посмотри, за что я там зацепилась?

— За меня. Как-то ты рискованно перегнулась. Нырнешь головой в подоконник. Это тебе не омут.

— Добро пожаловать! — радуясь удаче, я распахнула фрамугу и пригласила сама себя в гости в совершенно пустую, подвергнутую частичному ремонту комнату. Наташка с прибытием не задержалась.

До намеченного времени встречи оставалось каких-нибудь час-полтора. Мы решили провести их с пользой — совершить обзорную экскурсию по жилищу.

Однокомнатная квартира казалась огромной. Кухня своими размерами вполне могла сойти за дополнительную комнату. Она сияла чистотой, свежестью евроремонта и уютной мебелью, чего нельзя было сказать о самой комнате, вызывавшей щемящее чувство тоски и обреченности. Сразу после появления в ней через фрамугу подумалось о теневой стороне грядущего ремонта собственной квартиры и мебели, которую не знаешь, куда передвигать.

В комнате был отремонтирован только потолок, а под ним творилось сплошное безобразие: серые ободранные стены с темнеющими пятнами шпаклевки, застеленный грязной бумагой пол… Дальше я не рассматривала, осторожно прикрыла дверь, отметив, что с собственным ремонтом можно и подождать. Наташка выскочила из комнаты еще раньше.

Татушка и Дармоед заявились на готовенькое — прямо к столу, который мы с Наташкой после некоторого колебания все-таки сервировали бумажными салфетками и галетами, удачно обнаруженными в одном из настенных шкафчиков. Кофе не заваривали, чтобы не спугнуть скромных хозяев его запахом.

Встреча прошла несколько скомканно. Вошедшая на кухню Тата отреагировала на наше приветствие отрывисто и глухо: «А-а-а!!!» и застыла на месте. Я ее понимала. Дармоед по-кошачьи метнулся назад к двери, но мне удалось его перехватить отчаянным криком: «Туда нельзя! Там опасно!» Заглянул он на кухню не сразу. Только после того, как я его заочно убедила в том, что место нашей с ними встречи значения не имеет. Если оно намечено не в отделении милиции или того хуже. Показавшись в арочном проеме, великий махинатор внимательно посмотрел на нас, затем бросил взгляд на окно и усмехнулся.

Пришельцы, надо сказать, освоились быстро. В основном говорила Тата, в коротких перерывах обращаясь взглядом за поддержкой к Дармоеду. О разоривших ее жестоких

бандитах-конкурентах, о вынужденном бегстве от огромных долгов и связанных с этим жизненных трудностях, о надежде на то, что все-таки выплывет и обретет лучшую жизнь, об отсутствии намерений лишить частного детектива головы — она сама напросилась на удар ковшиком — не следовало ей оборачиваться. Ну и, конечно, о том, что они оба готовы заплатить требуемую сумму, если у нас есть определенные доказательства… В этом месте она немного помялась и тут же перевела разговор на то, что деньги им доставят с минуты на минуту.

— Пал Григорич? — переспросила я. И заметив, как парочка тревожно переглянулась, успокоительно махнула рукой. — Да ладно вам…

— Да! — подтвердила Наташка, давно порывавшаяся что-то сказать, но именно в этот момент передумавшая. — Да ладно вам… обоим. Ирина Санна, продолжайте.

— У Пал Григорича Коня была жена по фамилии Есаулова, по имени Надежда, которую до поры до времени раскручивал на деньги… Простите, не знаю, как вас называть, мне известна только кличка — «Дармоед» и…

Получив от Наташки пинок под столом, я умолкла. Пинок носил характер предупреждения — чтобы не поминала всуе настоящее имя находящегося в розыске Дармоеда. Подруга не хотела нести ответственность за наши общие лишние знания.

— Игорь, — с готовностью подсказал Дармоед.

— Можно и так, — покладисто согласилась я. — Так вот, Игорь… — Я указала на него рукой, как бы представляя его Наташке, — …в меру своих способностей методично разорял Надежду, окончательно потерявшую голову.

— Не удивительно, — осклабилась Наташка. — По сравнению с Ко нем…

Я метнула на подругу сердитый взгляд и продолжила:

— Денег не хватало. Пал Григорич по натуре человек прижимистый, и «чувства» Игоря к его жене стали остывать. Есаулова потребовала у мужа увеличения размера дотаций, он отказал. Она пригрозила разводом и разделом имущества, включая претензии на выплату ей суммы долевого участия в бизнесе. Наверное, Игорь надоумил?

Дармоед с ответом не торопился, и молчание несколько затянулось. Вместо него ответила Татушка:

— Не жалейте Есаулову. Надежда еще та штучка! Нажила капитал, похоронив трех мужей. И все они были скончавшимися от прободения язвы желудка крокодилами. Вначале она вообще не собиралась забирать свою долю. Ее муженьку принадлежала только четвертая часть суммы уставного капитала и имущества фирмы. Остальное, доставшееся ей по наследству от мужей, внесла она. Есаулова сама хвасталась Игорю, что у нее нюх на деловых супругов. «Павлик» прекрасный организатор и руководитель. Фирма по пошиву рабочей одежды — только прикрытие. Это уже потом Есаулова с мужем окончательно расплевалась. Кстати, Игорь предупреждал Надежду, что ее возрастающие требования могут породить опасные последствия. И тогда она спокойно заявила, что палка — о двух концах. Надо просто опередить Павла Григорьевича в его намерениях. Всем известно, насколько слабое у него здоровье. Совсем себя не бережет.