Два мажора для Золушки
Шрифт:
– Сегодня есть чем поживиться, правда, Дэн? – спросил я у бармена.
Тот утвердительно кивнул.
– Короче, Тим…
Я оглянулся и улыбнулся девушке, сидящей рядом.
– Тим, слева от меня сидит роскошная крошка, которая не прочь оттянуться в приятной компании двух парней, не так ли?
Я придвинулся к брюнетке слева от меня. Брюнетка кокетливо захлопала ресницами и сделала вид, что оскорблена.
– У тебя отвратительный вкус! – буркнул Тимофей и вдруг попросил. – Опиши мне её?
– Что? Приезжай и сам всё увидишь!
– Опиши.
– Бля,
– Стоп. Вот реально стоп. У суки-Наты были чёрные волосы.
– Да ты охренел! – возмутился я. – У твоей суки-Наты волосы были всех цветов радуги.
– Не-а, она в рыжий цвет не красилась. Вот если найдёшь мне рыжую красотку, позвонишь. И можешь считать, что я уже у тебя.
– Тут полно рыжих! – прокричал я в трубку.
– Натуральную рыжулю! – выдал мне братец.
– Ты охренел! Как я пойму, натуральная она или нет?
– Ха. Подумай сам. Посмотришь на взлётную полосу или лужок у её киски! – издевался Тимофей.
– Бля, да ты сумасшедший!
– А что? Залезешь к ней в трусики, можешь трахнуть её первым. Я даже не побрезгую пристроиться в её киску после тебя. Главное, гондон натяни перед этим, идёт? А теперь отвали, у меня есть дела поважнее.
Тимофей отключился. Я выругался. Отношения со сводным братом напоминали американские горки с кучей внезапных поворотов.
Мы с братом то ладили, то ругались, то подставляли друг друга перед папашей, то оттягивались вместе и делились всем, что есть.
Тимофей недавно расстался со своей пассией, с которой встречался довольно долго.
После расставания говённый характер брата стал ещё более невыносимым. Тим вот уже две недели брюзжал по пустякам, был зол на весь мир, а на баб – в особенности.
Мне было бы по хрен на душевное состояние сводного брата, если бы Тим исправно появлялся на работе в офисе. Но Тим забил на всё. Мне приходилось впахивать, разрываясь на несколько задач.
Я, конечно, хочу показать папаше, что именно я достоин унаследовать все его миллионы. Но если дело и дальше пойдёт так, то я просто подохну раньше срока. Поэтому надо было вытянуть Тима и встряхнуть его. Но Тимофей сегодня был настроен мрачнее предыдущих дней.
Я со своей стороны сделал всё, что мог.
Я его пригласил? Пригласил.
Он отказался? Отказался!
Значит, я могу позволить себе оттянуться со спокойной совестью, а Тим пусть продолжает возмущённо булькать на дне колодца депрессии. Неделька у меня выдалась адовой. Поэтому я быстро закинулся двумя бокалами отменного вискаря и огляделся по сторонам, ища достойную цель.
Вокруг извивались десятки девичьих тел.
Клуб – звёздный и откровенно пафосный. Поэтому у каждой из этих малышек куча бабок. Папочки или папики обеспечивают все их капризы. Каждый из этих девиц имеет кучу свободного времени, которое они тратят только на себя и свою внешность.
Ущипни любую за задницу – нащупаешь прокачанный орех, а любые изъяны внешности тщательно подправлены умелой рукой хирурга или скрыты профессиональным макияжем.
Вжжжж…
Я, словно робот нового поколения, сканировал помещение, а в голове мелькали циферки и складывался примерный образ каждой из девиц.
Самое интересное, что мне было банально скучно! Бля, похоже, надо меньше общаться с Тимофеем. Он заразил меня своей меланхолией. Я и не представлял, что это зараза настолько липучая и готова перекинуться на тебя в любой момент.
Стоп…
На краю сознания что-то щёлкнуло. Казалось, я выхватил из толпы что-то новое, выбивающееся из привычного круга. Выхватил и упустил.
Да что же это такое?
Но внутри уже всё звенело и требовало найти то самое! Древние охотничьи инстинкты и интуиции дали о себе знать. И не так-то просто было заставить их заткнуться. Я хлопнул ещё один вискарь и медленно отправился в сторону, тщательно ища и высматривая. Я пытался понять, что заставило меня вздрогнуть и почувствовать приятное покалывание на кончиках пальцев.
Я осматривал помещение, разглядывая танцующих. Всё не то! Почти плюнул на глупую затею, посчитав, что от переработки меня начинает глючить.
Но потом я увидел её…
Глава 3. Тимофей
Я отделался от надоедливого братца и отшвырнул телефон подальше. Вернулся к прерванному занятию. Я играл в «дартс», но необычным способом.
Поверх доски я прикрепил фото бывшей.
Наточка моя ненаглядная, а понравится ли тебе вот это?
Я метнул один дротик. Попал. Прямиком в прокаченный идеальный животик. За попадание я вознаградил себя шотом текилы и продолжил. Каждый бросок давался сложнее предыдущего. Попасть в главную цель – в грязный, брехливый рот бывшей мне так и не удавалось, несмотря на все мои старания.
Дзынь… Попал в дверь.
Вот это уже плохо, мне нужна дозаправка для меткости. Дозаправлятсья было нечем. Бутылка текилы опустела. Я пошёл искать что-нибудь ещё и поскользнулся на своём же телефоне.
Пустая бутылка текилы выскользнула у меня из рук, подлетела в воздух и вдарила бы мне по черепушке, если бы не моя прирождённая ловкость. Я увернулся от бутылки, но услышал раздражённый голос отца в отдалении. Он жужжал, как назойливый майский жук.
Хотелось проигнорировать звонок папаши. Но я уже чудом принял вызов, когда наступил на телефон ногой. Придётся поговорить.
– Алло? – спросил я.
Михаил Петрович Самсонов, шестидесяти четырёх лет от роду, раздражённо рявкнул в ответ:
– Наконец-то! Что за звуки? Ты чем на звонок ответил? Жопой, что ли?
– Пяткой, – честно ответил я и не соврал.
– Болван! – сокрушённо вздохнул отец.
Я прикинул в уме, успею сосчитать до трёх, прежде чем он скажет свою коронную фразу?
Один…
Два…
– Мой единственный родной сын – и тот кретин! – ласково выдал папаша.
Всё-таки я не успел сосчитать до трёх. На этот раз я – кретин. Не осёл, не идиот, не тупица, не болван, не дурак, но – кретин. Сын – кретин, даже звучит в рифму.