Два мига для тебя

Полански Кэтрин

Она долго сидела, глядя на воду, пока краем глаза не отметила движение на другом берегу. Подняв голову, Дарина увидела Алекса. Мальчик сидел на скамье, на коленях у него лежала книга. Ребенок казался маленьким и потерянным среди пустого великолепия герцогского парка. Дарина испытала острую жалость к Алексу; после смерти отца у него почти никого не останется... Кроме нее. Она встала и пошла в обход пруда.

Алекс поднял на нее глаза, когда она остановилась рядом.

– Привет.

– Привет. –

Дарина улыбнулась ему, но ответной улыбки не дождалась. – Что читаешь?

– Сочинение сэра Томаса Мэллори «Смерть Артура», – он продемонстрировал ей обложку книги с вытисненным золотом названием.

– Ого! Серьезное сочинение. – Сама Дарина эту книгу не читала, но была наслышана. – Интересно?

– Да. – Алекс снова уставился в книжку, но девушка видела, что он больше не читает. Мальчику явно нужно выговориться. Она сидела и молча ждала. – А вот папа... – начал он и опять замолчал.

– Да? – подбодрила она его.

– Папа действительно ничего не может сделать?

– Алекс, – сказала Дарина как можно мягче, – папа никогда не стал бы врать тебе. – «Ой ли?» – Он любит тебя и именно поэтому сказал тебе правду.

Он долго молчал, по-прежнему глядя в книгу. Ветер шевелил пожелтевшие от времени страницы и волосы на макушке Алекса. Дарина подавила инстинктивное желание погладить мальчика по голове.

– Тебе нужно причесаться, – сказала она Алексу. – Ты похож на индейца.

– Ничего подобного! – Мальчик обиженно отстранился.

– Почему же! – возразила Дарина.

– Мне папа про них много рассказывал, – вздохнул Алекс. – Я знаю, как они выглядят.

– Он интересно рассказывает?

– Конечно!

– Я обязательно попрошу его рассказать и мне об индейцах.

– А вот это вряд ли, дамочка, – раздался за спиной чей-то голос.

Глава 21

– Я поражен, – холодно сказал Эван, когда они вышли на оживленную улицу и остановились возле экипажа Иэна. – У вас едят с рук, Риверфорт. Следствие огромного личного обаяния?

Иэн, нахмурившись, закусил губу. За него ответил Винсент:

– Бросьте шутить, Шеппард. Ему простили все, потому что ему... умирать. Корона не забывает заслуг. Помните, почему вы роялист?

– Это нельзя забыть. – Эван вздохнул. – Простите, герцог. Я был неучтив.

– Забыли. – Меньше всего сейчас Иэну хотелось снова ссориться с этим человеком. Он хотел только как можно скорее добраться до дома и рассказать Дарине, что все в порядке. И наконец поговорить с ней начистоту. Хватит недомолвок. – Я благодарен вам за помощь. Вы очень рьяно защищали нас, граф.

– Бросьте, – ухмыльнулся Эван. – Меня волнует в данной ситуации лишь честь моей жены. Вы и ваши игры – пусть все это идет к дьяволу.

– Взаимно, Шеппард, – улыбнулся Иэн. –

Надеюсь, вы не откажете мне в удовольствии заглянуть как-нибудь на бокал бренди? Скоро я буду не в состоянии принимать гостей, поэтому, если все-таки решитесь, я жду вас во вторник.

– С превеличайшим удовольствием, – поклонился Эван. Издевательски, кажется, но разве это имело значение? Этот человек умел проигрывать.

– Вас подвезти?

– Нет, благодарю вас. Я поймаю кэб.

– Что ж, тогда – до вторника.

– Рад был работать с вами, господа. – Эван отвесил еще один ироничный полупоклон и быстро зашагал по тротуару, высматривая кэб.

Иэн и Винсент долго смотрели ему вслед.

– Странный человек, – наконец обронил Вине. – Я бы так просто не отдал свою жену.

– А если бы ты ее любил?

– Тем более.

Иэн улыбнулся.

– Тогда тебе его действительно не понять.

– О чем я и говорю. – Он повернулся к карете; лакей распахнул дверцу. – Поехали?

Иэн еще секунду постоял, созерцая шумную улицу; суета его почему-то успокаивала.

– Да, поехали.

– Неплохо все обернулось, а? – Винсент отдернул занавеску на окне и опустил стекло; в карету потек влажный после дождя воздух. – По-моему, сегодня мы осложнили жизнь множеству людей. Надо будет обратить внимание, кто в обществе теперь станет усиленно призывать не обращать внимания на грязные сплетни и забыть всю эту историю. Великолепный шанс вычислить остальных, а?

– Меня сейчас это не беспокоит. – Иэн смотрел в окно. – Меня волнует Аскотт.

– А меня нет. – Винсент был оживлен и весел. – С ним разберутся тоже, нам ясно дали это понять. Никаких проблем. Можем расслабиться и отдохнуть.

Иэн молчал. Вине нахмурился.

– Ну разве нет?

– Ты забыл, – сухо произнес герцог, – о том, что Джон Аскотт не признает джентльменских способов борьбы. Сейчас у нас нет против него никаких доказательств; мы не можем уличить его ни в чем, даже в том, что он якобы подослал своих людей, чтобы убить нас. Кто это видел? Кто это может подтвердить? Нет, Вине, проблемы далеко не закончились, хотя ты прав, их стало меньше. Ты уверен, что твоя охрана у особняка способна справиться с возможными неприятностями?

– Я не думаю, что Аскотт решится подойти к особняку ближе чем на милю.

– Он это уже сделал, на балу, помнишь? И никто из нас его не видел. Что, если...

– Ты прав, черт тебя дери. – Вине мрачно посмотрел на Иэна. – А ведь у меня было такое хорошее настроение!

– Ты слишком рано обрадовался. Оставшуюся часть пути они проделали в молчании.

Когда карета остановилась перед входом в дом, Иэн сказал:

– Нам есть что обсудить. Вечером, Винсент, за ужином. Я хочу, чтобы ты присутствовал.