Два мира, Две войны
Шрифт:
— Неа. У меня же теперь куча денег, помнишь?
— Точно, Рон. Когда вы купили все это? Гравюра такая изящная, вы, наверное, заказывали ее…
— Заказали, когда мы были в Косой Аллее. Нам прислали его, когда гравюру закончили. Надеюсь, тебе нравится.
— Еще бы! Мне как раз нужен был новый чемодан.
— Ага, твой старый чемодан уже немного побит.
Гарри открыл подарок от Джинни, в котором нашел серебрянный перстень с печаткой с изображением уробороса, а в центре — маленький ворон. Картинка была копией его татуировки.
— Джинни,
— Ну, я подумала, он тебе подойдет. В конце концов, ты — Равенкло и уроборос, так что ты можешь использовать его для писем и всего прочего…
— Спасибо.
— Пожалуйста.
Следующим был подарок от Дамблдора, в котором находились несколько коробок магловского шоколада военных лет, включая «Счастливые номера», «Шоколадки Фрая» и метко названные конфеты «Черная магия». Гарри улыбнулся и поблагодарил директора. От эльфов он получил несколько эльфийских книг, которые были написаны с тех пор, как он прочел последние 950 лет назад. Когда все подарки были открыты, и Гарри уже тонул в них, подошла Лолиде, распевающая эльфийскую версию песни «С днем рождения» и несущая большой торт. Он был покрыт светло–зеленым льдом и украшен листьями из помадки и сверкающими серебряными эльфийскими рунами. Гарри улыбнулся и задул свечи, думая, каким чудесным оказался день.
Через несколько дней после дня рождения Гарри эльфам пришла пора вернуться в свой мир. Они планировали недолго побыть там, большинство врагов здесь было схвачено, и Орден не нуждался в них больше, так что они были готовы вернуться в Фэйлариз. Лолиде и Гаервин скучали по родителям, а Мин — по своим друзьям. За день до отъезда Гарри помогал девочке упаковывать вещи, она вдруг расстроилась. Они тихо складывали вещи, когда она неожиданно повернулась к Гарри и со слезами на глазах крепко обняла его. Он прижал Мин к себе и попытался успокоить. Когда она немного затихла, он посадил ее к себе на колени и начал разговор на эльфийском языке, чтобы помочь ей расслабиться.
— Мин, что случилось?
— Извини, Гарри, просто… я буду очень скучать по тебе.
— Я тоже буду скучать по тебе, милая, но с этим ничего не поделаешь. Я должен уйти в другое время, а ты должна вернуться в свой мир. По крайней мере, мы увидимся 1 сентября, до того, как я уйду. Я слышал, ты приедешь утром в Хогвартс, а я останусь до обеда. В любом случае, у тебя по–прежнему есть Юстас и Тея. Они позаботятся о тебе.
— Но это не то же самое! Юстас отличный друг, но соперничество между Хаффлпаффом и Гриффиндором может навредить нашей дружбе. В этом году все было не так, потому что мы были вместе, и все с разных факультетов, но если останемся только мы двое…
— Мин, вы хорошие друзья. Может быть, единственное, что я понял, обучаясь на трех разных факультетах, это то, что дружба может преодолеть распри между факультетами. Факультет, на который мы попадаем, определяется самыми сильными чертами нашего характера. Дружба с другими факультетами помогает нам лучше понимать людей. Я знаю это наверняка, потому что учился везде, кроме Слизерина, и я изменился.
— Гарри, мне правда будет очень не хватать человека, который заставляет почувствовать себя лучше. Ты мне как старший брат, как и для Юстаса. Ты будешь отличным папой.
— Думаешь? Я не знаю. Я слишком молод, не видел еще мир…
— Гарри, ты видел и испытал больше, чем многие. Думаю, если кто и готов, так это ты.
— У меня нет родительских навыков. Мои родители умерли, когда мне был год, а Дурсли не были хорошим примером. Иногда я думаю, к лучшему, что я не смог воспитать сына. Я бы все испортил.
— Гарри, ты должен научиться верить в себя.
— Я верю в себя!
— Нет, ты веришь в свои возможности, волшебника и воина. Но не веришь в себя, как в человека. Ты начинаешь превращаться в того героя, которого видят люди. Имидж превосходного воина, без реального человека за ним, ты в нем тонешь. Если ты не веришь больше в себя, как в личность, в настоящего человека с чувствами и нуждами, тебя, в конечном счете, затянет тьма, как Гриндевальда. Ты столько можешь дать, Гарри. Не потеряй этого.
— Когда ты стала такой проницательной? Для первокурсницы ты кажешься слишком зрелой в своей логике.
— Ты забываешь, Гарри. Я эльф. Мне может быть только двенадцать лет, но в моем мире я прожила гораздо дольше. Я все еще ребенок по меркам эльфов, но я знаю многие вещи. Плюс, эльфы — слегка эмпаты по природе своей, поэтому я могу ощутить твои чувства.
— Знаешь, что самое забавное?
— Что?
— Предполагалось, что я буду успокаивать тебя, а в итоге ты разбираешься с моими проблемами.
— Ну, ты в некотором роде добился успеха. Ты отвлек меня от мыслей об отъезде.
— Кажется, так, Мин. Кажется, так.
На следующий день все собрались в бальном зале, чтобы проводить эльфов. Явился весь Орден Феникса, а также Галатея, Пивз и Юстас. Лолиде, Гаервин и Мин собрались в центре комнаты со своим багажом. Проверили в последний раз, все ли они взяли. Дамблдор сделал шаг вперед.
— Я хочу лично поблагодарить всех вас за помощь, предоставленную на протяжении последних месяцев. Сомневаюсь, что без вашего участия мы могли бы победить врага.
— Не за что, Альбус, — ответила Гаервин и пожала ему руку.
Обернувшись к путешественникам во времени и Юстасу, эльфы обняли каждого, обещая скорую встречу. Гарри долго обнимал Гаервин и Лолиде, а как только в его объятия попала Мин, она крепко обхватила его и зарыдала.
— Я не хочу уходить, Гарри. Я, правда, буду очень скучать по тебе.
— Ш–ш–ш, Мин, все будет хорошо. Мы увидимся через месяц, уверен, мы встретимся, когда попадем в следующее время. В конце концов, наше родное время всего в пятидесяти годах. Это мелочи для эльфа.