Два мира. Том 2
Шрифт:
Удерживая на лице маску невозмутимости, Итачи шагал рядом с напарником, зная, что держится последние минуты. Боль, заглушённая медикаментами — ему нужно было не отвлекаться на состояние организма при обсуждении с союзниками итогов боя, — пока ещё не вернулась, но в скором времени должна была; кроме того, все техники, применённые за последние сутки, проведённые практически без отдыха, вымотали его, почти до капли выжав резерв чакры. «Сейчас не помешают пилюли для ускоренного восстановления чакры. Кажется, в запасе ещё осталось несколько…»
— Итачи-сан, это что
— Я займусь этим, как только доберёмся до базы, — отрезал Итачи и поправил разрезанный на плече плащ, через прореху в котором была видна рана.
Кисаме вновь скосился на него.
— Нескромный вопрос: сколько в вас обезболивающего?
— Достаточно, чтобы ничего не чувствовать.
— Тогда хорошо, — кивнул Кисаме и, крепко сжав неповреждённое плечо напарника, потянул Учиху совершенно в другую сторону.
— Кисаме, куда мы идём? — строго проговорил Итачи, однако не предпринимал пока попыток вырваться.
Проигнорировав его вопрос, Хошигаке буквально дотащил напарника до дома, в котором был оборудован госпиталь.
— Сюда вот.
— В этом нет никакой…
— Ну да, конечно, — хмыкнул Кисаме, поддержав напарника, когда у того подогнулись колени. — Давайте, Итачи-сан, не упрямьтесь, а я вам конфетку дам за хорошее поведение.
Опалив его раздражённым взглядом, Учиха всё-таки открыл дверь и вошёл — напарник последовал за ним, не то чтобы проконтролировать, не то и правда заботясь. В просторном помещении было куда менее людно, чем раньше: на матрасах лежало трое раненых из отряда Цуме и Шизука, над которой склонился ирьёнин из клана Сарутоби, судя по символу на рукаве водолазки под стандартным коноховским жилетом.
— Чем могу помочь? — к Акацукам вышла Инузука Хана с дежурной фразой и, увидев их, замерла. — Итачи?..
— В точку, — довольно кивнул Кисаме. — Моего напарника неплохо бы подлатать.
— Если тебя не затруднит, — добавил Итачи; он был уверен, что смог бы справиться и сам, поэтому не хотел лишать помощи ирьёнина тех, кто в ней жизненно нуждался.
— Ничуть, — собранно кивнула Хана и, мимолётно взглянув себе через плечо на прочих пациентов, добавила: — Идём со мной.
«Можешь идти, Кисаме».
«Только если пообещаете не сбегать от медиков», — усмехнулся в ответ напарник, но всё же, не дожидаясь ответа, удалился, и Итачи вошёл вслед за Ханой в небольшую боковую комнату, где стояла простая кушетка и стол с разложенными на нём медицинскими инструментами и тазиком с водой.
— Сними плащ, — распорядилась Хана; быстро вымыв руки и плеснув на кусок бинта спиртом, она стала протирать ладони и пальцы. — Что именно?.. Ага, — Итачи как раз положил на кушетку рядом с плащом майку, и куноичи увидела его рану. Повинуясь её немому приказу, Итачи сел, и Хана внимательно осмотрела повреждение. — Что ж, с этим придётся повозиться.
— Прошу прощения за неудобства, — произнёс Учиха скованно; принимать помощь подобного рода от кого-то, кроме Кисаме, было для него нелегко.
Инузука взглянула на него, как на ненормального. Вовсе не как на бывшего врага деревни и
— Итачи, зачем ты вообще извиняешься? — проговорила она и вновь отошла к столу, принявшись протирать спиртом инструменты. — Ты раненый, я ирьёнин. Ты — моя работа, вовсе не неудобство.
Спорить Итачи не стал и покладисто замолчал. Только, когда Хана повернулась к нему со шприцом, покачал головой:
— Я уже ввёл себе обезболивающее.
— А доза?
— Достаточная.
— Как скажешь, — отложив шприц, Хана вернулась к кушетке с двумя пинцетами, мощным большим и маленьким тонким, в руках. — Половины повреждённой кости налегли друг на друга, и латеральная ушла вниз, застряв в мышцах. Сейчас нужно извлечь её и вернуть на место.
Итачи вновь промолчал, просто и внимательно глядя на неё, ожидая действий. Подойдя почти вплотную, Хана сказала:
— По возможности не шевелись, — и погрузила пинцет в его плоть.
Действие обезболивающего всё же, как он и полагал, уже постепенно пошло на спад, но Итачи лишь молча сжал левой рукой край кушетки, не позволяя себе никак иначе выдать, что чувствует что-то. Большая доза медикамента сейчас его вырубит, а он не мог себе позволить выпасть из реальности даже на час, не зная наверняка, что за это время может случиться.
— Кажется, у тебя очень внимательный напарник, — вдруг сказала Хана — Итачи не ожидал, что она попробует завести разговор. Попытка была почти такой же неловкой, как при той их встрече в кафе, куда они оба пришли за данго; с той, правда, значительной разницей, что на сей раз Хана извлекала из мышц Итачи кусок кости.
— Действительно, — отозвался Учиха, не зная, что добавить ещё. После небольшой заминки заметил: — Я не рассчитывал увидеть тебя на передовой.
Прозвучало как будто двояко — словно он в принципе искал новой встречи, только не в бою… или что сомневался в способностях куноичи и том, что её могут послать в гущу событий. Впрочем, Хана не то не заметила этого, не то сознательно не придала значения, поглощённая своим делом.
— Матери в отряд нужен был ирьёнин, и я вызвалась, — ответила она. — Хотя, отчасти я здесь для того, чтобы присмотреть за младшим братом. Киба очень порывист, а кроме того не знает, что такое война, никогда её не видел…
«В отличие от нас с тобой», — говорил её голос, под конец фразы мягко сошедший на нет. Слегка подняв голову, чтобы видеть её сосредоточенное лицо, Итачи кивнул — ему были понятны чувства куноичи по отношению к младшему брату; он сам испытывал схожие.
— Твой брат ведь сейчас тоже на войне, верно? — негромко спросила Хана. — В другом мире?
Итачи слегка нахмурился.
— Ты знаешь об этом?
— Киба рассказал, — ответила Хана; кажется, ей наконец удалось осторожно подцепить кость, и теперь куноичи вторым пинцетом аккуратно раздвигала мышцы, чтобы её вытащить. — Мать злилась на него, конечно, когда узнала. А я, знаешь, даже немного рада, хотя и понимаю, что это неправильно. Но всё же мне, как старшей сестре, приятно, что младший брат готов поделиться со мной всем.