Два мудреца в одном тазу...
Шрифт:
— А дрозофилы, думаешь, разумные?
— Не знаю. Только вон как они выучились прятаться. Значит, не такие уж глупые. Может, у них и впрямь разум коллективный сложился. Как у пчел или муравьев.
Мысль была невеселой, и отлично помню нашу философскую грусть. Хмурился я, ковырялся в ушах Вовыч, пытался заплакать маленький Серега. Невелика радость — угодить в конкистадоры.
И тут из-под тетрадного листа на свет выбралась крохотная мушка. Я широко улыбнулся и показал на нее пальцем, Серега рассмеялся, а Вовыч звучно врезал по мошке скрученной газетой и горестно ойкнул. Ну рефлекторно ведь вышло! А так-то он тоже обрадовался. Цивилизация-то выжила! Ну то есть могла
Глава 14
ЛЮБОВЬ И ВОЙНА. А ЕЩЕ О ЖЕНИХЕ МОЕЙ НЕВЕСТЫ
В американских фильмах люди, увидев во сне жуткое, с криком садятся. Так у них почему-то принято. То есть нормальные люди просто глаза распахивают, в крайнем случае — вскрикивают, а у этих из кино — прямо пружина в одном месте. Увидел тролля во сне, — вжик! — и сел в кровати. Над головой медведь какой-нибудь пасть распахнул, — и опять вжик! — прямо в зубы. Раньше мне такие подскоки прикольными казались, я даже смеялся, а потом понял, что это полная ерундовина и в жизни никто так не делает. То есть ведут себя как угодно, но только не садятся. И Вовыч, если бы просто сел, ни за что бы не вывалился из нашего корыта. Потому что этот красавец спал себе, спал и вдруг с воплем вскочил на ноги. Я и ахнуть не успел, как он шлепнулся за борт. Хорошо, рядом верный друг бодрствовал. Я, в смысле. Ну и сам Вовыч в холодной водичке моментально очухался. В общем, затащил его обратно, волосы помог отжать, кепку мокрую. И с ужасом подумал, что бы вышло, если бы он утонул.
По идее, тут неглубоко — метра три-четыре, как в бассейне. Но нам и этого бы хватило. Если же котлован — и не котлован вовсе, а какая-нибудь океаническая бездна, тогда и подумать страшно, что стало бы с Вовычем. Конечно, Олечка Нахапетова мне бы досталась, но тоже, между прочим, не факт. Ушла же она к Вовычу! Весь первый класс строила глазки мне, а в середине второго взяла и вильнула хвостиком. То есть Вовыч как бы ее отбил. Можно сказать, у лучшего друга! Но можно сказать, и не отбивал. Мы ведь не дрались, не устраивали дуэлей, даже не ссорились! Это она выбрала. В общем, если бы он утонул, все подумали бы, что я нарочно решил поквитаться. Как бы из-за девушки. Ну не бред ли?
Я даже показал дрожащему Вовычу кулак.
— Только свались еще раз за борт! Ты мне живой нужен, понял?
Вовка энергично закивал.
— Приснилось что?
— Ага… Костер такой трескучий. И будто ноги совсем близко к углям, башмаки дымятся, пятки жжет, — я и подскочил.
— А почему не сел?
— Почему я должен садиться? — удивился Вовыч.
Я махнул рукой. Не объяснять же ему про фильмы. Сто один вопрос появится. Вместо этого я стянул с Вовки мокрую куртку и накрыл своей сухой. А еще принялся растирать его озябшиеладони. То есть стал делать массаж, кто не знает. Для кого я старался, сложно было сказать. Может, для друга Вовыча, а может, немного и для Олечки, которую я все-таки продолжал любить.
То есть играли-то мы с Дашкой Скворцовой, но я все равно понимал, что это не то. Мы и не целовались с ней даже, хотя понятно было, что этим когда-нибудь закончится. Потому что в садике Даша целовалась секстильон раз. С каким-то Яшей и каким-то Потапчиком. Одного она вроде как любила, но и второй временами ей нравился. Короче, она в них совершенно запуталась, даже в садик боялась ходить. Оба кавалера ждали от нее окончательного решения, а она все тянула и никак не могла решить. Но потом садик остался позади, и в школы они угодили разные. То есть все равно где-то на соседних улицах и не слишком далеко, но от кавалеров своих Даша больше не имела никаких весточек. Ни писем, ни эсэмэсок, ни телефонных звонков. Это ее настолько
— Жестко ты с ними, — рассудил я. — А может, они это… Не со зла. Может, с ними что серьезное случилось?
— Да что с ними могло случиться! Ты прямо смешной!
Но мне очень хотелось вступиться за отвергнутых ребятишек. Я ни на секунду не забывал, что, отвергая их, она выбирает меня. А ведь я-то любил другую!
— Ну мало ли… Вдруг, они заболели или умерли? Или их похитил какой-нибудь терминатор.
— Сразу двоих?
— А что, и такое бывает. Шли по улице, говорили о тебе, а тут маньяк на трицикле…
— Не говори ерунду. Они просто дураки и предатели. — Даша крепко ухватила меня за руку. — Вот ты совсем другое дело. Ты — классный!
Слышать, что ты классный, всегда приятно, но мне стало совсем грустно. Потому что Даша хорошая девчонка — даже очень и очень, но жениться на ней я почему-то не хотел. А вот она, похоже, на мой счет все давно расписала. Зачислила в женихи и успокоилась. И глядя на ее довольное личико, я все никак не решался сказать ей правду.
Может быть, потом — со временем? Несколько лет в запасе у нас ведь есть, правда?
Словом, тема любви — самая заковыристая. Я вот и не думал бы о ней, если бы не Олечка. То есть это я поначалу считал, что виновата Олечка, а потом вдруг сделал страшное открытие! Открытие заключалось в том, что помимо Олечки я мог преспокойно влюбляться в других девочек. Даже в нескольких сразу! И ладно бы в одногодок, но я и в старушек мог влюбиться — в семиклассниц, например, даже в десятиклассниц! А это, согласитесь, не лезло ни в какие ворота.
Или взять, к примеру, Сусанну, учительницу ашек. Я ведь и на нее засматривался! С ашками-то мы воевали, а вот училка их нам нравилась. И за что им такая досталась, не понимаю. Одно слово — ашки. Одних ругательств на букву «а» — не меньше секстильона! Мы так и дразнили их — апупевшие абалдуи, афанаревшие аглаеды, асталопы, артадоксы, и так далее. Ну а мы у них, понятно, были бэшками бешеными. Но это уже от зависти. На бешеных мы, кстати, не обижались. Наоборот! У нас ведь и Свая был, и Сашка Путинцев, и мы с Вовычем, а у них — кто? Сплошные пай-мальчики и май-девочки. То есть имелись и у ашек свои силачи, но против наших они не тянули. Кишка была тонка.
И я бы про ашек речи не заводил, если бы не Сусанна. Но, увы, красавица Сусанна была их бесспорной фишкой. Симпатичная, с ресницами в пять сантиметров, улыбчивая и всегда в мини-юбке. За эту мини-юбку ее обожала вся школа. Кроме учителей, понятно. Им-то обидно было, что авторитет иногда зарабатывается в три минуты. А что, надел мини-юбку — и готова уважуха! Но ведь не только в юбке было дело. Сусанна и ходила, как танцевала, и плечиками кокетливо покачивала! А как она здоровски улыбалась! Как загадочно отсвечивали ее золотистые очочки! Короче, обалдеть, не встать. Когда Сусанна по коридору процокивала на каблучках, даже беготня на время прекращалась. Поскольку опасно становилось для жизни. Побежишь, засмотришься — и в поворот не впишешься. Вовыч так однажды мимо туалета в стену въехал, и я с Лешиком (он тоже голову вывернул) столкнулся — черепок к черепку. Аж искры из глаз посыпались.