Два очка победы
Шрифт:
— Смотри-ка, никак знакомый?
В старике, орущем с такой мстительностью, что кровью занесло глаза, Скачков узнал вчерашнего «знакомца» из подвальчика. Ишь ты, и сюда приперся! И гляди, как он подскакивает и грозит кулаком, показывая изжеванные зубы. Скачков усмехнулся: всего-то и осталось у тебя, сердешный, что строевой есаульский бас!
На австрийской половине поля Скачков выглядывал игрока с цифрой «13» на футболке. Фохт, как писали газеты, не верит в несчастливые приметы.
— Ветерок! — заметил Мухин и завертел головой. — Скоро разгонит.
Низенький, сбитый, как бычок, он легко перескочил через лужу на беговой дорожке. На поле Мухина всегда
На поле Мухин мелко-мелко заперебирал ногами, имитируя рывок на месте, затем пробежался, пробуя, держат ли шипы на мокром грунте. Трусы, футболка, гетры — все на нем было чистеньким, отглаженным, но вот Соломин подал ему верхом мяч, он, не раздумывая, принял его грудью, и на футболке появилось первое пятно. В конце разминки он был так заляпан, будто его возили по грязи.
Разглядывая австрийскую половину поля, Скачков узнавал прошлогодних игроков: Фогель, Зихерт, Либрих, Ригель… Ну да, в пару Фохту, не признающему старомодных «кружев», да еще Ригеля?
Игрок с цифрой «13» на футболке, курчавый, коренастый черномаз с толстыми, словно раздутыми в бедрах ногами, разминался перед воротами, хлеща мячи с обеих ног. Вблизи Скачков разглядел узко поставленные глаза Фохта, сильный, с ямочкой подбородок, сизо выбритые щеки. «Похож на итальянца…» Коротенькие, как у подростка, трусы казались недомерками, они не закрывали ног, покрытых редким крепким волосом.
Выпустив на поле четырех нападающих, австрийцы из своих замыслов не делали секрета. Но ведь и «Локомотив» тоже собирается нападать! Интересно, что предпринял тренер австрийцев, увидев в советской заявке тройку нападения? На какой-то миг в душе Скачкова появилось опасение, что весь их план игры может с первых же минут полететь кувырком. И все же, наблюдая, как искусные ноги Фохта, словно катапульты, расстреливают самые уязвимые участки ворот, Скачков не мог не согласиться с Иваном Степановичем. Уйти целиком в защиту, значило дожидаться милости божьей. А Фохт… вон он как «поливает»! А есть еще верткий, как угорь, Фогель с превосходным дриблингом, рассудительный спокойный Зихерт с хлестким прицельным ударом, веснушчатый Либрих с его кинжальными прострелами с фланга.
Но вот свисток, у края поля появилась тройка судей. Тот, что в центре, держит на ладони глянцевый пятнистый мяч.
Что ж, начинается — сейчас начнется…
ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ
Начало матча подтвердило самые худшие опасения Скачкова. Австрийская четверка нападения четырьмя нацеленными зубьями возникла перед штрафной площадкой и стала плести петли, добираясь до ворот Маркина. Сзади, из глубины поля, подтягивались тылы.
Приняв передачу, Фогель мелким дриблингом повел мяч к краю поля, за ним бежал Виктор Кудрин, отжимая его к бровке. Скачков заметил, как с фланга в центр тотчас же переместился Зихерт. Сам Фохт пока неторопливо двигался в оттяжке, выбирая место. Пропуская Зихерта, Скачков оглянулся: на месте ли Соломин?
Умение защитника представлялось Скачкову похожим на искусство шахматиста: по расположению «фигур» на поле защитник обязан угадать перемещения мяча и встретить его там, где всего опаснее. Так было и сегодня, сейчас. В том, что главный нападающий австрийцев как бы намеренно не участвует в начавшейся атаке, Скачков угадывал тайный замысел, заранее наигранную комбинацию. Так оно и получилось. Почти от углового флага Фогель подал мяч в штрафную, и Зихерт, разогнавшись, на какой-то миг опередил Соломина. Собственно, он не опередил, а просто был постарше, опытней. Саша выпрыгнул на мяч с закрытыми глазами (классический изъян защитников), и Зихерт выиграл воздушную дуэль. Он не ударил по воротам сам, а лишь остановил мяч головой и скинул его набегающему Фохту.
Разбег австрийца на удар был так стремителен, что от его толчка Скачков слетел с ног и проехался по траве.
Свисток судьи остановил игру, и Фохт, любезно улыбаясь, подал руку сбитому сопернику.
— Геннадий Ильич… — задыхаясь, подбежал Соломин, — я пробью.
От удара Фохта в груди Скачкова сперло. В нем, в дьяволе, килограммов девяносто будет, если не больше. Девяносто килограммов крепких костей и тренированных, отборных мышц! Отдыхиваясь, Скачков несколько раз скрестил перед собою руки и присел.
— Сашок, — сказал Соломину, — не прыгай с закрытыми глазами. Когда бьешь, старайся посмотреть на мяч.
А сам подумал: хорошо советовать! Самому ему тоже не сразу удалось преодолеть этот порок. На фотографиях, где шла борьба за верховые, Скачков похож был на утопленника, торчком застывшего в воде: волосы вверх, ноги отвисли, глаза… Вот с глазами-то он и помучился, пока привыкал не закрывать их, а все время видеть мяч!
Еще Скачков сказал, чтобы Саша не торопился пробивать: следовало разобраться, осмотреться.
Соломин стал переставлять мяч, потом попятился для разбега. Наблюдая за его уверенной повадкой, Скачков сейчас жалел его и любил — одновременно. «Бедный парень! Первый сезон в «основе» и сразу же такая ответственность. Черт возьми, кто болтает, что футбол забава, блажь? Спросили бы сейчас у этого парнишки, что он чувствует! Но молодец будет, если выдержит и не сорвется».
Австрийцы всей четверкой маячили на подступах к штрафной. Фохт что-то коротко бросил Либриху, тот побежал на самый край. Полузащитнику Фохт показал рукой, чтобы подтягивался ближе, поактивней. Они обкладывали Маркина в воротах основательно, словно охотники берлогу. На трибуне вдруг пронзительно заверещала дудка, призывая к штурму, и по стадиону прокатился плеск нетерпеливых аплодисментов.
Разбежавшись, Соломин мокрой бутсой ахнул по тяжелому мячу. Нападающие австрийцев, не сомневаясь, что мяч сейчас опять вернется к ним, стали заранее перемещаться, каждый высматривая коридор к воротам. Не верили они, что ли, что русские будут способны атаковать?.. Нестеров перевел мяч Мухину, тот головой вперед, разгоняясь все сильнее, понесся самой кромкой. Он выманил защитника к угловому флагу, затем, не глядя, исполнил «перекидку» в центр, но Серебрякова к мячу не подпустили — перехватили. Похоже, австрийцы ожидали этой комбинации, были к ней готовы. Не исключено, что у их тренера тоже заведена тетрадка, куда вписаны все игроки «Локомотива» поименно, каждый со своими особенностями.