Два рейда
Шрифт:
— Понятия не имею…
То, что сообщили нам в штабе, через час всколыхнуло всех партизан, вызвало суматоху и кучу хлопот.
Большие перемены
В начале совещания Вершигора зачитал поздравительны радиограммы ЦК КП(б)У, генерала Строкача и С. А. Ковпака.
— Не забыл нас дед Ковпак! — радостно отозвался Иван Сердюк.
— «Не забыл!» Тоже мне сказанул, — хмыкнул Тютерев. — Да разве родную семью можно забыть! А мы ему кто? То-то же!
Тютерева поддержали остальные.
— Тише, товарищи, — выждав, пока угомонятся
Командиры и политруки подразделений притихли, слушали внимательно, еще не догадываясь, к чему такое длинное вступление. Тем временем Вершигора продолжал:
— С каждым днем растет авторитет советских партизан. Польское население встречает нас тепло… Следуя нашему примеру, смелее и решительнее начали воевать местные партизаны. Наше соединение является слаженной, проверенной в боях воинской частью. Мы с Войцеховичем и Москаленко много думали и пришли к выводу, что существующая организация устарела. Мы выросли из нее. Больше того, она тормозит управление, снижает маневренность, не дает возможности расти командному составу. Петр Леонтьевич Кульбака уже два с половиной года командует батальоном. Многие способные командиры никак не могут подняться выше взвода… Кроме того, существующая организация не отвечает освободительной миссии, которую соединение выполняет на территории Польши.
Вершигора обвел внимательным взглядом всех присутствующих и закончил:
— Одним словом, мы запросили разрешения на реорганизацию нашего соединения в легкую, подвижную, армейского типа дивизию.
Установилось молчание. Каждому хотелось «переварить» услышанное. Молчание нарушил Кульбака.
— Идея хорошая, а как там посмотрят на это предложение? — Петр Леонтьевич указал на восток. — Они нам не простят, что без разрешения перемахнули через Буг.
— Из Киева получена радиограмма. Нам не только простили, но и одобрили наши действия. Советское командование срочно запросило политическую обстановку в Польше, и мы уже передали подробное донесение. А вот слушайте ответ на наш последний запрос, — Вершигора развернул лист бумаги и зачитал — «Вершигоре. На ваш № 65. Вашу просьбу о переформировании соединения в Первую Украинскую партизанскую дивизию имени дважды Героя Советского Союза Ковпака ЦК КП(б)У и Совет Министров Украины одобряют» [17] .
17
Институт истории партии при ЦК КПУ, филиал Центрального партархива института марксизма-ленинизма при ЦК КПСС (ИМЛУ). Ф. 63, оп. 63 — I, ед. хр. 3, л. 119.
Радиограмму встретили аплодисментами.
— Вот это подарочек к празднику! Спасибо, — сказал Сердюк.
Вместе со всеми радовался и я. Но то, что услышал дальше, охладило мой пыл. Приказ по дивизии зачитал
Согласно приказу дивизия в своем составе будет иметь: штаб, три полка двухбатальонного состава, отдельный кавдивизион, артиллерийско-минометную батарею, инженерно-саперную и отдельную разведывательные роты, санитарную и хозяйственную части и другие специальные подразделения.
Со всем этим я был согласен. Но вот начальник штаба дошел до назначений. И тут я услышал: «Начальником штаба Первого партизанского полка имени С. В. Руднева назначить майора Бережного И. И.». Меня словно кипятком ошпарило. Не поверил своим ушам «Вскочил с табуретки, хотел было протестовать, но Вершигора заставил меня сесть.
Дальше все проходило как во сне. Приказа я почти не слышал. В памяти осталось только то, что командирами полков назначили Бакрадзе Д. И., Кульбаку П. Л., Брайко П. Е., командиром кавдивизиона — Ленкина А. Н., командирами батальонов 1-го полка — Сердюка И. Т. и Тютерева А. Ф…
Совещание окончено. Все довольны. Один я как в воду опущенный.
— Поздравляю, Вано. Сегодня же приступим к формированию полка, — сказал Бакрадзе.
Ничего не ответив, я поспешил на улицу с твердым намерением из роты не уходить. Взводным останусь, лишь бы в разведке… Надеялся, что Вершигора, как бывший разведчик, поймет меня, но он строго предупредил: переход на новые штаты необходимо осуществить в течение двух-трех дней. Срок очень малый, но и этого использовать в полной мере не удалось.
Подрывные работы партизан на железных дорогах, разгром вражеских гарнизонов в местечках и наконец вывод из строя электростанции и водокачки завода «Сталева Воля» явились тяжелым ударом для гитлеровцев. Противник поспешил с ответными мерами.
Дивизионные разведчики ежедневно приносили сведения о сосредоточении вражеских войск. Одна за другой происходили стычки с карателями. Мы маневрировали. Одновременно к железным дорогам высылали новые группы минеров, стараясь сбить с толку гитлеровцев, распылить их силы.
— Небольшие удары большие дубы валят, — говорил Вершигора.
Противник все же навязал нам бой.
26 февраля до батальона пехоты и два бронетранспортера при поддержке артиллерии и минометов повели наступление из Звежинца на Кособуды на расположение первого полка и штаба дивизии. Роты Дорофеева и Бокарева, оборонявшие село с юга, подпустили противника и открыли огонь из всех видов оружия. Бронебойщики подбили один бронетранспортер. Второй повернул назад. Из подбитой машины выскочили трое. Одного сразу же уложили.
— Живыми, живыми схватить! — крикнул Дорофеев и кинулся вперед.
За ним последовало несколько бойцов. Гитлеровцы, видя безвыходность своего положения, подняли руки. Партизаны быстро обезоружили их и препроводили за дома в укрытие.
— Чего с ними нянчиться? Расстрелять — и крышка! — горячился пулеметчик Белов.
— Спокойно, — охладил пыл партизана Дорофеев.
Отобрали документы, личные вещи. Вдруг один из пленных достал из потайного карманчика маленький образок. Показал Дорофееву и о чем-то быстро заговорил. Из всего сказанного Гриша понял одно слово «мама». По выразительным жестам пленного Дорофеев догадался, что образок дала мать, чтобы он хранил сына на войне.