Два рейда
Шрифт:
Тон на совещании задавали Бакрадзе и Тоут.
— Товарищи командиры и политруки, мы собрались на первое совещание и будем говорить по душам, — начал Бакрадзе. — Знакомиться нам не приходится. Вы меня знаете. Много километров мы прошагали вместе, как говорится, не один пуд соли съели…
— А частенько и без соли, — вставил Тютерев.
— Конечно, были и без соли. Но фашистам насолили крепко, — продолжал Давид. — Так я хочу, чтобы вы, друзья мои, поняли меня правильно. Меня назначили командиром полка и с меня спросят… Поэтому и я буду с вас спрашивать по всем правилам. Но один
— Один за всех и все за одного, — поддержал Сердюк.
— Совершенно правильно. Наш полк носит имя любимого человека — Семена Васильевича Руднева, отдавшего жизнь за Годину. Если мы не сумеем достойно справиться с порученной вам задачей, то это будет оскорблением светлой памяти славного комиссара, стойкого большевика Семена Васильевича. Грош нам цена тогда…
Давид не кичился своими заслугами, не козырял новой должностью, а просто обращался за помощью ко всем, это располагало к нему подчиненных.
Нельзя сказать, чтобы всех командиров подразделений устраивал новый начальник. Были и недовольные, возможно, были и обойденные…
— С Давида командир полка не получится, — уверял политрук Ковалев.
Однако таких были единицы. Да скоро и они поняли, что ошибались.
Недовольство некоторых партизан видел, но не разделял Юрий Колесников. И на этом совещании решительно поддержал Бакрадзе.
Как только кончил Колесников, Бакрадзе посмотрел на меня. Я понял: он хочет знать мое мнение. Пришлось выступить.
— У всех нас единая цель — громить врага. А где бить — в разведке, в артбатарее или стрелковой роте — все равно, — сказал я. — Давида Ильича мы знаем как отважного партизана и требовательного командира. Вспомните девятую роту, какая она была, когда ее принял Бакрадзе, и какой стала потом?! А Карпатский рейд! Разгром немцев в Рассольной. Выход из Карпат… Я не говорю о последних боях. Они свежи в вашей памяти. Командир полка прав. Наши успехи будут зависеть от нас самих. Надо, чтобы каждый честно выполнял свои обязанности. Это наш святой долг, как командиров, как коммунистов, и, наконец, гражданский долг. Что от меня будет зависеть, все сделаю.
Свое мнение о том, что надо сделать, чтобы быстрее перейти на новую организацию, высказали все командиры и политруки. Последним выступал комиссар Иосиф Тоут. Он дал совет, какую работу следует провести среди партизан, чтобы быстрее покончить с организационной неразберихой.
— Наш полк является костяком дивизии, — продолжал тихим, но внятным голосом капитан Тоут. — Создан на базе Путивльского отряда — детища Ковпака и Руднева. Надо, чтоб об этом всегда помнили бойцы. Имя комиссара Руднева, наряду с именем Ковпака, стало легендарным. Особенно важно рассказать об этом новичкам…
В заключение Тоут сказал:
— Хочу
Первые дни в полку
Должность начальника штаба оказалась намного беспокойней, чем я предполагал. Первоначально думалось, что придется заниматься лишь бумажками: строчить приказы, распоряжения, донесения, отчеты, наградные листы… На деле получилось иначе. Штаб дивизии не загружал нас документами. Однако мне работы хватало. Надо было организовать разведку, довести задачи до командиров подразделений, подготовиться к маршу, управлять боем, обеспечивать боеприпасами, продовольствием, следить за ранеными. Короче говоря, вместе с командиром и замполитом отвечать за боевые дела полка.
Первое, с чего мы начали, — стали знакомиться с людьми. Нас беспокоили роты Андрея Бородового и Василия Манжевидзе, недавно присоединившиеся к нам. Мы их меньше знали. Правда, каждый из командиров представил отчет о деятельности своего отряда.
Отряд Васьки Грузина (Манжевидзе) был создан в марте 1942 года из числа советских воинов, бежавших из немецкого плена. Все время действовал на территории Польши, имел связи с польскими партизанами. Провел ряд серьезных боев с гитлеровцами, совершал диверсии на железных и шоссейных дорогах. По словам Манжевидзе, в их отряде воевал генерал танковых войск Огурцов, который погиб в бою с карателями недалеко от Томашува.
Отряд Андрея Бородового также состоял из советских граждан, но был создан значительно позднее — в сентябре 1943 года. Однако за короткий срок набрался опыта и считался боевым отрядом.
Мы не могли не доверять отчетам Манжевидзе и Бородового, однако, наученные горьким опытом Олевского отряда, не могли и полагаться полностью на них. Надо было проверить на деле и тогда уже дать окончательную оценку «их боеспособности.
Командир полка, замполит, секретарь комсомольской организации Вася Олейник и офицеры штаба часто бывали в ротах, присматривались к новичкам. Иосиф Иосифович Тоут по старой привычке шефствовал над первым батальоном Сердюка, в котором раньше комиссарил. Я чаще бывал в батальоне Тютерева. Вася Олейник, совсем юный паренек, но опытный подрывник, взял под свою опеку минеров, а Колесников — разведчиков.
В повседневных встречах, боях и походах мы изучали людей, их настроение. Много рассказывали об организаторах соединения Сидоре Артемовиче Ковпаке и Семене Васильевиче Рудневе, о проведенных рейдах и боях.
В этом нам, командирам, большую помощь оказывали сержанты и партизаны-ветераны.
Направляясь однажды в четвертую роту Бородового, я застал там Колю Боголюбова, окруженного большой группой партизан. Лихо сдвинув ушанку на затылок и поблескивая веселыми глазами, старшина говорил: