Два сердца Дио
Шрифт:
Дождавшись, он пошел с ней рядом, все так же держась на расстоянии. Чтобы самому не начать прятать руки в карманы, он сцепил их за спиной.
– Слушай меня внимательно, Шура, – начал он, когда они отошли достаточно далеко от здания. – Слушай и запоминай. – Она вскинула на него удивленный взгляд, но он смотрел прямо перед собой. – Сейчас тебя отвезут домой. Дома соберешь вещи и сразу поедешь к старшей сестре. Тебе надо уехать из этого города. По возможности навсегда.
Она задохнулась возмущенно и попыталась было что-то возразить, но он резко ее перебил:
– Молчи! Молчи и слушай.
Она замолчала послушно, но Дио чувствовал в этом молчании растущую волну возмущения. Он прибавил шагу,
– Когда приедешь к сестре, попробуй найти кого-нибудь из Ордена Равновесия. Они поклоняются Хедину и Ракоту. Это все, что я о них знаю. Расскажи им все. Ну вот, – он остановился, не дойдя до машины нескольких метров. – Тебя ждут уже. Мне тоже пора идти. Прощай.
Он развернулся и ушел скорым шагом раньше, чем она успела сказать ему хоть что-нибудь. Шел, давя в себе желание оглянуться, еще раз посмотреть на нее. Он знал, Шура стоит там и беспомощно глядит ему вслед. Когда он дошел почти до конца аллеи, услышал, как громко хлопнула дверца машины. Шура действительно уехала, смертельно обидевшись на него. Дио свернул с тропы. Перешагнул через низкий бордюрчик, едва не запнувшись, и прислонился к ближайшей сосне. Ему было плохо, как никогда до этого.
Шура села на заднее сиденье.
Она понимала, что, если сесть вперед, водитель будет донимать ее разговорами до самого города. Тот правильно истолковал этот демонстративный жест и включил негромко радио. Покрутил тюнер, переходя со станции на станцию, пока не нашел ретроволну. Он вел машину уверенно и быстро, но Шура то и дело ловила его брошенные украдкой взгляды в зеркале заднего вида. Когда ей это надоело, она забилась в самый угол кабины и прикрыла глаза, пытаясь вздремнуть. Сон не шел. Она снова и снова прокручивала в голове события последних двух дней. Это было немыслимо. Она чувствовала себя так, словно ею воспользовались, а потом вышвырнули за ненадобностью, даже не сказав спасибо. Она пропустила работу, получила какое-то нелепое распоряжение убираться из своего родного города, в котором родилась и выросла, и все это решили за нее приказным порядком. Она и представить себе не могла раньше, чтобы кто-нибудь вот так запросто выдернул два дня ее жизни, распорядился ими по своему усмотрению и продолжал после этого диктовать ей какие-то условия.
– Куда довезти? – едва не в первый раз за всю поездку подал голос водитель, и Шура открыла глаза, посмотрев за окно. Мимо бежали деревянные домики пригородных районов. Они почти прибыли на место. Шура назвала адрес.
Она жила в большом кирпичном доме дореволюционной постройки. Всего в два этажа, он был невероятно высок благодаря потолкам под три с половиной метра. Последние полгода она с неохотой возвращалась в свою двухкомнатную квартиру на втором этаже дома. Без мамы та казалась пустой и осиротевшей. Поблагодарив водителя, довезшего ее до самого подъезда, она быстро заскочила внутрь и взбежала на лестничный пролет. Выглянула в окно между первым и вторым этажом. Машина уже уехала, не задержавшись и на минуту. Зато старушки, давно облюбовавшие беседку посреди двора, откуда были прекрасно видны парадные всех трех составлявших двор домов, переговаривались, глядя на ее окна. Шура прикусила губу. Соседи и так выдумывали невесть что из-за ее увлечения Вагранским городищем. Место это со своим знаменитым лабиринтом считалось едва ли не проклятым. Эту стоянку древних людей иначе как языческим капищем и не называли. Вздохнув, Шура одолела последний пролет и открыла дверь.
С порога увидела,
Ожидая, пока закипит чайник, она разулась наконец, сняла и повесила в прихожей куртку и прошла в свою комнату, проверить, как пережил отключение электричества компьютер. Нажав на клавишу в корпусе, вернулась на кухню, налила себе горячего чая и на скорую руку соорудила бутерброд. За это время машина успела загрузиться.
Шура включила настольную лампу: с каждым днем солнце садилось все раньше и раньше, и света уже не хватало, сдвинула к краю стола книги и журналы, посвященные теме ее диссертационного исследования, и с ногами взобралась на кресло, стоявшее перед компьютером. Ее знобило от нервного перенапряжения. Пришло вдруг осознание того, что с ней произошло, вспомнилось лицо Бориса, его глаза, неприятные и холодные, и Шура вдруг почувствовала невероятное облегчение от того, что все это кончилось, и неважно уже было, как Дио обошелся с ней. Он вытащил ее из этого кошмара, все остальное не имело значения.
Отставив чай в сторону, она выпрямилась в кресле, запустила браузер. В строке поисковика набрала запрос: «Орден Равновесия, Хедин, Ракот». В ней заговорил профессиональный исследователь, историк. Она никогда не слышала этих имен, хотя занималась верованиями и ритуалами древних людей и могла сказать, кому поклонялись жители края тысячи лет тому назад. Результат поисковой выдачи поставил ее в тупик. Вновь взяв в руки кружку, она принялась читать страницу за страницей, и к ней возвращалось ощущение глупого розыгрыша. Это было настолько нелепо, что просто не укладывалось в голове.
– Бред какой, – пробормотала девушка, открывая очередную ссылку с красочной иллюстрацией в шапке страницы, и вздрогнула, услышав звонок в дверь.
Гадая, кто бы это мог быть, пошла отпирать. Она никого не ждала. После того как мама слегла, ее немногочисленные подруги вообще перестали к ней ходить. Она поняла, как мало друзей у нее было на самом деле, и ожесточилась, замкнувшись в себе. Один только Костик, школьный товарищ, а теперь коллега, по-прежнему продолжал общаться с ней, и это вполне мог быть он. Все-таки она отсутствовала двое суток, после того как Константин оставил ее у музея вдвоем с Данькой, и Шура очень хорошо представляла, что мог рассказать об их ночных приключениях Даня, первый фантазер и выдумщик класса. Наверняка Костик переживал за нее. От этой мысли почему-то стало радостно.
Но когда она открыла дверь, на пороге стоял незнакомый мужчина. В аккуратном деловом костюме, в полупальто, с дорогой кожаной папкой для документов и с внимательным, цепким взглядом красивых ореховых глаз.
– Александра Викторовна? День добрый. Разрешите представиться. Я – следователь областной прокуратуры по особо важным делам Виктор Иванович Столяров. Вот мое удостоверение, – он подал раскрытую корочку, и Шура смешалась.
Никогда раньше ей не приходилось иметь дело с органами. Она бросила быстрый взгляд на фотографию в удостоверении и посторонилась, приглашая: «Входите». Повела незваного гостя в свою комнату. Стало вдруг ужасно неудобно перед посторонним мужчиной за беспорядок в доме. Когда мама умерла, Шура все больше времени начала отдавать школе, совсем запустив квартиру и собственную жизнь. Она попыталась быстро убрать какие-то разбросанные вещи, книги, куски ватмана, рассыпанные цветные карандаши. Мужчина мягко остановил ее: