Два шага до рассвета
Шрифт:
— Да, Отец! — ответила я, и слова мои потонули в восторженном гуле.
Как же прекрасно!
Я взглянула на Артура, думая, что он радуется за меня, однако он уставился в пол.
Начался полонез — традиционный танец, открывающий балы в екатерининское время. Сам Отец подал мне руку. Я, вспыхнув от смущения и гордости, вложила в нее свои пальцы. Мы встали в пару и, вместе с остальными гостями, двинулись по залу. Этот размеренный, чинный танец скорее напоминал праздничное шествие. Жюли объясняла, что его основной задачей являлось приветствовать хозяев,
Все промелькнуло в одно мгновение. И вот уже Отец заботливо передает мою руку Артуру.
— Танцуйте, дети мои, вы еще так молоды!.. — говорит он, улыбаясь.
Артур изящно кланяется ему, а я приседаю в глубоком реверансе.
— Теперь мы всегда будем вместе. Неужели ты не рад за меня? — спросила я Артура, когда мы оказались среди других танцующих пар.
— Да, конечно, — ответил он.
Он что, и впрямь решил испортить удивительный вечер? Я поймала на себе полный тревоги взгляд Артура и чуть не расхохоталась. Ну конечно же! Он просто волнуется за меня. Он еще не знает, что все будет хорошо, просто расчудесно!
— Я так рада, что встретила тебя, — прошептала я.
Артур взглянул на меня и молча поднес к губам мою руку. Я чувствовала, как он любит меня. Эта любовь наполняла меня до краев, защищала, ласкала…
А потом начался новый танец, и я целиком сосредоточилась на том, чтобы не допустить какой‑нибудь нелепой ошибки. Честно говоря, за несколько полученных уроков я едва‑едва успела запомнить некоторые фигуры, поэтому не получила большого удовольствия от парадных танцев и с облегчением вздохнула, когда, наконец, заиграл знакомый вальс.
Мы с Артуром кружили по залу, и я представляла себя легкокрылой бабочкой, вот‑вот готовой взлететь к самому небу. Как же отличался этот бал от того, школьного! Как же изменилась моя жизнь с тех пор! Артур уверенно вел меня. Стены, старинные портреты — все проносилось мимо. Сердце пело и рвалось из груди. Как же хорошо!
Вальс закончился внезапно, и мы остановились, все еще не в силах перестать смотреть в глаза друг другу. Просто застыли посреди зала, как пара статуй.
Наконец Артур выпустил мою руку. Я прочла в его глазах сожаление. На мгновение я почувствовала боль: как мы вообще могли жить вдали друг от друга, не зная друг о друге?… Тем временем взгляд Артура скользнул куда‑то за мою спину.
— Рад тебя видеть, Лиз. Ты сегодня великолепна, — сказал он.
И только тут я заметила Лиз. На ней было пышное платье темно‑бордового, почти черного цвета, все усыпанное черными бархатными цветами и сверкающими стразами… Или это были бриллианты? Никогда не разбиралась в камнях. Волосы, уложенные в высокую прическу, тоже украшали цветы и стразы, а в ушах покачивались рубины, напомнившие набухшие капли крови. Мне показалось, что они вот‑вот сорвутся и упадут на открытые белые плечи. Лиз была действительно хороша. То, что на другой смотрелось
— Рада видеть тебя, Полина, — произнесла Лиз холодно и тут же обратилась к Артуру: — Позволю тебе напомнить об обещанном танце. — Она взмахнула рукой, на которой висела похожая на изящную пудреницу крохотная бальная книжка.
Я улыбнулась Артуру, с некоторым беспокойством взглянувшему на меня. Не знаю, планировала ли что‑то Лиз, но меня, почти десять лет проучившуюся с Виолой, подобными штучками не проймешь.
— Не скучай без меня, — сказал Артур и на миг ласково коснулся моей руки холодными пальцами.
Они пошли танцевать, а я опять вышла на крыльцо глотнуть немного свежего воздуха. Кто‑то накинул мне на плечи накидку и протянул тяжелый кубок, распространяющий пряный запах.
Я стояла на ступеньках старинного дворца, глядя на звезды. Нам говорили: чудес не бывает, но что это еще, если не чудо? Словно исчезли два с лишним столетия, и время вдруг обратилось вспять. Может, я и вправду перенеслась в прошлое? Опустив глаза на землю, я увидела заасфальтированные дорожки. Ну что же, хорошо иметь под ногами твердую почву, но почему бы ненадолго не поверить в сказку?
Я немного прошлась по дорожке, осторожными глотками отпивая горячее вино с пряностями. В общем, вино не было нужно. Голова кружилась и без него, а сердце билось в учащенном, взволнованном ритме. Потом, перебирая ворох своих воспоминаний, я, конечно, вспомню это удивительное мгновение… Ах, если бы только можно было сохранять такие минуты, словно старые фотографии, и порой возвращаться в них. Иногда это бывает так нужно!
За моей спиной слышались тихие, едва различимые шаги. Я оглянулась и поняла, что меня сопровождает (почетная ли?) охрана.
— Можно мне немного пройтись? — спросила я.
— Да, конечно. Только не покидайте охраняемую территорию, — ответил один из сопровождающих, и они немного приотстали.
Ну надо же: серьезней, чем у нас в школе.
Наверное, танец уже скоро закончится, и я решила пройтись до моста, а затем вернуться в зал. Однако едва я достигла моста, как заметила среди деревьев на склоне какую‑то тень. Она скользнула на грани моей видимости и пропала.
Сердце отчаянно ухнуло. Неужели все начинается снова. Я оглянулась на свою охрану: довольно далеко.
Я уже открыла рот, чтобы закричать, как вдруг поняла, что напугавшая меня тень — всего лишь собака. Большая, темная и подозрительно знакомая собака! Та самая, что отиралась возле гадалки, предсказавшей мне опасность, когда Артур только‑только появился на моем горизонте, та самая, что спасла меня в недавнем сне.
— Хугин? — окликнула я. — Иди сюда! Где твоя хозяйка?
Собака взглянула на меня. К ее морде словно припечаталось эдакое паскудное выражение, будто мои слова изрядно ее забавляли. Никогда не видела, чтобы собаки так улыбались.