Два шага маятника
Шрифт:
Но Ласкар не спешил высказать свое мнение. Вместо этого он спросил:
– Полина согласна?
– Она возражает.
– Почему?
– Не видит объекта. Кто?..
– А если бы нашелся такой человек?
– Тогда всякие возражения с ее стороны отпадают. Она совершенно уверена в успехе. Она готова хоть сейчас. Но она очень щепетильна в выборе. И не потому, что боится нести ответственность за возможные последствия, совсем не потому…
Он замолчал. Ласкар увидел, как порозовели щеки брата. Разговор волновал его.
– Почему ты замолчал?
– Я все сказал.
– Нет не все. Хочешь, чтобы я сам предложил?
Карел
– Полина хочет, чтобы первым человеком в «купели» был я, не так ли? Ну, говори. Мой брат тоже этого хочет?
– А что скажешь ты сам?
– вопросом на вопрос ответил Карел.
– Что скажу я?.. Мечтаю об этом с того дня, когда ты впервые сказал о своем замысле.
Карел радостно вспыхнул. Он нагнулся к больному, прижался лицом к его колючей щеке и взволнованно сказал:
– Вот увидишь, мы вытащим тебя, старина.
– У нее цепкие костлявые лапы, - пробормотал Ласкар.
– Все равно вытащим!
– Она еще никогда не отдавала своей жертвы. Никогда, ни при каких обстоятельствах.
– На этот раз возьмем! Она привыкла наступать, привыкла видеть людей только в обороне, а теперь все переменилось. Наступаем мы, люди! Пусть безглазая сама обороняется, еще посмотрим, удастся ли ей удержать свои позиции! Ласкар, я очень рад за тебя, честное слово! Вот увидишь, все будет хорошо. Ты избавишься от своего недуга, мы вернем тебе силу, молодость и здоровье. И тогда…
– Рано строить далекие планы. Жизнь сама определит, что будет тогда. Мне сначала надо подняться, окрепнуть.
– Вот потому мы и ждем. Полина согласна ждать сколько угодно, лишь бы…
– Я понимаю. Мне действительно надо поправиться, чтобы выдержать испытание.
Когда Карел ушел, Ласкар долго лежал с улыбкой на лице. Впервые за все последние дни он улыбнулся. Надежда осенила его. Впереди появился свет. Свет, а не мрак. Он смотрел в окно, видел, как по голубому небу плывут белые пышные облака, как покачивается на теплом ветерке вершина кипариса, и ему со страшной силой захотелось туда, в широкий и прекрасный мир, где светит солнце, поют и улыбаются люди, цветут розы и звенят голоса.
Совсем неожиданно он уснул.
Уснул, чтобы открыть глаза навстречу новому дню, который должен приблизить его к большой радости.
В палату клиники, где лежал старший Долли, они вошли все трое - Карел, Полина и Антон Сарджи. Посетители плотно закрыли за собой дверь и несколько торжественно уселись рядом с постелью больного. Ласкар смотрел на них весело и удивленно.
– Что за делегация?
Карел растерянно улыбался, Полина казалась взволнованной, а старый мастер, наоборот, олицетворял собой серьезную сдержанность.
Полина не успела открыть рот, как Сарджи свел брови и повелительным жестом остановил ее. Он кашлянул, прочищая горло, выпрямился, и густой его бас надолго заполнил белую, чистенькую палату.
– Сударь, -сказал ом строго и внушительно, обращаясь к Ласкару.
– Я здесь старший по возрасту и позволю себе на этом основании первым взять слово. Отнеситесь к моей речи внимательно. Она, право же, достойна этого.
Ваш покорный слуга Антон Сарджи является одним из немногих, кто с самого начала удостоился чести быть посвященным в тайну удивительного открытия. Признаюсь, поначалу я очень скептически относился ко всему, что так или иначе связано с омоложением живого организма. А когда от вас, сударь, я впервые услышал фразу о второй молодости, о возможности повернуть
Сейчас настало время, когда и я захотел поставить перед собой главный вопрос: а что может сделать Антон Сарджи, волею судьбы поставленный так близко к величайшему открытию? Как поможет он эксперименту, в чем состоит его вклад в святое дело науки? Или, может быть, вполне достаточно его маленьких забот по сборке электронного устройства? Ведь на его месте любой механик сделал бы то же самое и даже больше. Короче говоря, его не устраивает столь малый вклад. Антон Сарджи может сделать больше. Я уже изложил свою мысль Карелу и Полине Долли. Они, насколько я понял, поражены словами старика, по до сих пор воздерживаются высказать свое мнение. Я тоже не сторонник быстрых решений. Они поступают правильно, дело слишком серьезное, чтобы решать его за две минуты. И главное, они хотят услышать ваше мнение, Ласкар Долли, потому что вы самый опытный и к тому же самый старший по возрасту. Вот почему мы и пришли к вам.
Так вот теперь, после вступления, речь пойдет о моем предложении, сударь.
Я предлагаю для первого опыта свое старое и бренное тело, я хочу, чтобы вы располагали им, как вам хочется. Я готов передать себя в ваше распоряжение, - и довольно баловаться кроликами и обезьянами, переходите к опытам на человеке, коль уж вы затеяли все это для человека! Я не очень удачно могу представлять собой человечество, но право же, пока я жив, я смею называть себя человеком и готов ко всему ради науки.
Простите меня, сударь, за такую длинную и, наверное, не очень складную речь, но как бы там ни было, я надеюсь, что вы поняли меня, и теперь хочу получить ответ: согласны вы начать эксперимент надо мной или отказываетесь от услуг Антона Сарджи?
Он замолчал и вытер большим платком покрасневшее лицо. Он очень разволновался. Глаза его блестели, брови ходили туда-сюда, руки слегка дрожали.
Ласкар, пораженный внезапным предложением, не мог собраться с мыслями. Наконец он сказал, тщательно подбирая слова:
– Дорогой друг, прежде всего я хочу выразить вам сердечную благодарность за благородный порыв и признание наших далеко не совершенных работ. Я очень рад, что такой вдумчивый и честный человек, как вы, поверил в паши замыслы и даже готов на серьезный шаг, который можно назвать самоотверженным шагом.
Сознаете ли вы, какому риску подвергаете жизнь, предлагая себя в качестве объекта для опыта?
– Смею вас заверить, полностью сознаю. Даже если я буду молодеть в пять раз быстрее, чем стариться, я все равно проживу много дольше. Я сделал все, чтобы уберечь вас от неожиданностей.