Два шага маятника
Шрифт:
– Ну, вот, скажем, месяц назад он болел гриппом.
– Заболеет ли снова? Не думаю. Это же инфекция. Ее ведь может и не случиться через месяц.
– Инфекция всегда есть. Вирусы вокруг нас. Но болезнь захватывает организм лишь тогда, когда в нем что-то не так. Я правильно рассуждаю?
– В общем, да. Существует временное состояние ослабленности, когда возбудители болезнен размножаются с особой быстротой.
– А если Сарджи снова пройдет через ото состояние, тогда как? Заболеет?
Карел рассмеялся.
– Не знаю, не могу сказать.
Ласкар окончательно развеселился. Хорошо, что Карел пришел. Что бы он делал один сейчас!
– А вот насчет гриппа ты, пожалуй, прав, - продолжал Карел, подумав.
– Состояние ослабленности способно повториться, если организм движется назад по уже пройденному пути. Об этом нам следует помнить и заранее принимать меры.
– Около года назад у меня был плеврит. Честно тебе скажу, перспектива болеть снова меня никак не прельщает.
– А твой радикулит?
– О, я и забыл! Ну, знаешь, ведь этак придется переносить все болезни еще раз!
– Это все предположения, Ласкар. Стоит ли думать о них, когда главное так заманчиво.
– Я иногда задумаюсь, и, право же, кажется, что все это игра.
– Увидишь Аптона Сарджи и наваждение пройдет. Ничто так не убеждает, как реальные факты. А если ты думаешь о прошлых болезнях, советую тебе составить календарь и вручить его Полине. Чтобы предупреждала.
В этот вечер у них так и не состоялось никакого серьезного разговора. Настроившись на шутливый тон, они болтали, пили кофе и снова болтали, стараясь даже то сложное и беспокоившее их обоих, что было впереди, воспринимать, как смешное и легкое.
Прощаясь, Карел сказал:
– Когда можно будет говорить с Антоном Сарджи, я позвоню тебе.
Ласкар кивнул. В словах брата он прочел и другое, не высказанное: «Готовься, дружище. Твоя очередь…»
Полина хлопнула дверью, быстро побежала по лестнице. Лицо ее сняло. Она то и дело заглядывала в листки.
– Карел!
– закричала она, распахнув дверь кабинета.
– Полная удача. Ты только взгляни на этот листок!
Сжав брови, Карел прочел первую колонку цифр.
– Ну?
– нетерпеливо спросила она, заглядывая ему в глаза.
Биолог посмотрел на нее, на Данца и ассистентов, пришедших вместе с ним, и очень серьезно сказал:
– Это наш первый большой успех, друзья. Не знаю, что и сказать… Древние открыватели и ученые выкрикивали в таких случаях одно очень выразительное слово: «Эврика!» А мы…
– Подражая древним, крикнем это же слово, - Данц поднял руки.
– Ну, раз - два - три!
– Эврика!
– раздалось в комнате.
– Поздравляю вас, друзья, - взволнованно сказал Карел.
– Эксперимент проведен отлично. Дни нашего труда не пропали даром. Это победа разума.
Он помолчал, желая справиться с охватившим
– Ах, черт возьми!
– сказал он в сердцах, тряхнув головой.
– Что бы это сделать?..
Полина смеялась, глаза ее были полны слез.
– Надо позвонить Ласкару, - предложила она.
– Идемте к виновнику торжества, - сказал Карел.
– Он тоже хочет знать, куда пришел после тяжких испытаний.
В комнату к Сарджи вошли дружной гурьбой. От белых халатов стало тесно.
Старый мастер встретил их тревожным взглядом. Его пергаментного цвета голова рельефно рисовалась па белой подушке.
– Что случилось?
– тихо спросил он.
– Слушайте, Антон Сарджи, - торжественно начал Карел.
– Отныне вы первый человек, начавший па Земле вторую жизнь: опыт удался! Наши с вами пути, вот уже две недели, как начали сближаться. Все здесь присутствующие идут к старости, а вы с каждым часом становитесь моложе. Этот факт подкреплен анализами. Поэтому я хочу задать вам один вопрос. Скажите, Сарджи, готовы ли вы прожить свою вторую жизнь, не повторяя ошибок первой? Чем вы намерены отметить свою вторую жизнь? Так важно напомнить об этом на пороге…
Сарджи приподнялся. Лицо его порозовело. Но он оставался серьезным. Он давно забыл, что такое смех.
– Трудом, Карел Долли. Только трудом, созиданием, вот чем, мой доктор. Можете быть уверены, Сарджи не подведет людей.
– Я так и думал, Антон Сарджи. Мы все желаем вам большого успеха на этом пути.
Сарджи сказал, подумав:
– Есть у меня сочинения одного умнейшего писателя, которого я чту, словно бога. Много лет назад я нашел у него превосходную мысль. И этой мыслью руководствовался всю свою жизнь. Постойте, как там… Да: «стремление к благу… составляя главное в определении жизни, открыто только в сознании человека».
– Хорошо сказано, - отозвался Карел.
– Кто это, Сарджи?
– Лев Толстой. Он точно определил смысл жизни. Стремление к благу. Лучше не скажешь.
– Мы используем его слова в своем сообщении. А сейчас послушайте, Сарджи, что с вами случилось. Сухой язык медицины…
– Постараюсь понять.
– Так вот, давление уже сейчас резко снизилось, количество холестерина упало, состав крови изменился к лучшему. Вы молодеете!
Сарджи смотрел недоверчиво и строго. Он сказал:
– И все-таки я чувствую себя что-то не так… Полина уже знает.
– Что такое?
– спросил Карел у Полины.
Она пожала плечами. А больной пожаловался:
– Кажется, у меня поднялась температура. Головная боль. Все тело ломит, болит.
– Похоже на грипп, - пояснила доктор.
И вдруг Карел рассмеялся.
– Сколько дней прошло с начала опыта? Ну, конечно! Так и должно быть. Вспомните, ведь вы болели гриппом около месяца назад.
– Что из этого?
– А то, дорогой мой, что вы движетесь назад по той же дороге. Наткнулись на камень, о который спотыкались в свое время. Темп новой жизни примерно в четыре-пять раз быстрее.