Два шага на небеса
Шрифт:
Если бы не глупые человеческие условности и правила, я бы не задумываясь кинулся в каюту Дамиры. Но с общественной моралью приходилось считаться даже в чрезвычайной обстановке. Я вернулся к себе, натянул брюки и, застегиваясь на ходу, снова выскочил в коридор. Все это дивертисменты, думал я, а основное театральное действо еще впереди.
Теперь я отчетливо слышал слабый голос госпожи Дамиры. Я подошел к приоткрытой двери, постучал в нее и громко спросил:
– Что с вами случилось? Это я, Валерий Нефедов! Это вы кричали?
Из щели пробивались приглушенный
Настольная лампа освещала мертвенно-бледное лицо женщины. Она лежала в постели в кружевном пеньюаре и нервно теребила уголок одеяла. На краю кровати сидел Виктор, одетый только в тренировочные брюки, причем так, что задний накладной карман оказался спереди. Его темные волосы буквально стояли дыбом, повторяя форму подушки, и оттого врач, которого я привык видеть гладко причесанным, выглядел неузнаваемо.
– Все хорошо, мама, – бормотал он, одной рукой поглаживая мать по плечу, а второй крепко сжимая ее запястье. – Наверное, вам что-то приснилось… Все будет хорошо. Не надо волноваться…
Пальцы Виктора, которого самого впору было успокаивать, мелко дрожали. Он прощупывал пульс у матери, но всякий раз сбивался и начинал заново, низко склонив голову к часам. Губы его шевелились, беззвучно считая.
– Что случилось? – спросил я.
Виктор вскинул руку вверх, предупреждая меня о необходимости соблюдать тишину, и наконец сосчитал пульс.
– Сто двадцать восемь, – сказал он. – Я дам вам трифтазин [4] и снотворное.
Я наступил на какой-то предмет, и моя нога, как на роликах, заскользила вперед. Глянув вниз, я сразу же узнал монтировку, которой срывал замок с ящика со спасательными жилетами. Рядом с ней валялась скомканная курортная газета, которыми в салоне были обложены все журнальные столики. Я оттолкнул монтировку ногой к самой стене.
– Милый мой! – прошептала Дамира, только сейчас увидев меня. – Это было что-то ужасное… Виктор, где мои сигареты?
4
Трифтазин – нейролептик, который обычно применяется при лечении шизофрении, навязчивых состояний и других психических расстройств. – Здесь и далее примеч. авт.
– Мама, вам надо пока воздержаться от курения.
– Хорошо, я только подержу сигарету в руках, мне станет легче… – Женщина снова подняла на меня затуманенный взгляд. – Свет! Ослепительный свет прямо в глаза! И так быстро, стремительно, заполняя все вокруг! А на этой стене (она слабо кивнула на платяной шкаф) огромная тень черного человека! Он шел прямо на меня, чтобы убить!
– Выйдите, пожалуйста! – жестко произнес Виктор.
Я думал, что его просьба относится только ко мне, но, обернувшись, увидел за собой Алину в черном китайском халате, капитана во всей красе золотых нарукавных галунов, генерала в пижаме и воблоподобного
– Позвольте! Извините! – говорил капитан, подвигая Алину в сторону и заходя в каюту. – Что случилось, доктор? Почему госпожа находится в этой каюте? Что это все значит?
Я поймал взгляд Алины. Мне показалось, что она снова смотрит на меня с подозрением. Генерал толкнул меня в спину и негромко спросил:
– Слушай, а почему она лежит в твоей кровати?
– Капитан! – произнес Виктор. – Я тоже не понимаю, что происходит на вашей яхте, и потому ничего вразумительного вам сказать не могу и не хочу. Позаботьтесь, чтобы все вышли из каюты, и закройте за собой дверь.
– Экскьюз ми, – сказал капитан и, вытесняя меня и всех остальных за порог, попытался закрыть дверь. Я подставил локоть, и дверь глухо ударилась об него.
– В чем дело?! – зло выкрикнул Виктор. – Я сказал – немедленно очистить каюту!
– Господин Нефедов! – угрожающе произнес капитан и жандармским приемом вновь попытался выставить меня за дверь. Я торопливо разыскивал в своей душе благоразумие, но оно, как часто бывало в подобных ситуациях, куда-то запропастилось. Драки, по всей видимости, избежать было невозможно.
– Вот что, доктор! – крикнул я, отталкивая капитана и выходя на середину каюты. – И вы, Эдди! Сейчас вам все станет ясно. С госпожой Дамирой мы обменялись каютами, так как женщину не устраивала выломанная дверь. Об этом не знал никто. Повторяю: никто! В том числе и человек, который зашел сюда с монтировкой в руке, чтобы убить меня!
Госпожа Дамира сдавленно ахнула. Она была близка к обмороку и непременно упала бы, если бы уже не лежала.
– Вы поняли меня хорошо? – уточнил я, обращаясь одновременно и к капитану, и к Виктору. – В связи с тем, что на вашей яхте, капитан, никто не может гарантировать мне жизнь, я вынужден сам и всеми доступными мне способами бороться за нее. А потому я начинаю расследование происшедшего немедленно.
– Только за пределами этой каюты! – с вызовом ответил Виктор. – Моя мать больна и нуждается в покое! Еще раз прошу вас немедленно выйти!
– К сожалению, Виктор, я начну расследование именно с этой каюты, – ответил я.
– Не много ли вы на себя берете, частный сыщик? – с нескрываемым презрением спросил врач.
– Вы можете отказаться отвечать на мои вопросы, – предупредил я. – Но в таком случае я вынужден буду обратиться за помощью в полицию ближайшего порта, как переживший покушение на убийство.
– Виктор, я бы посоветовал вам ответить на его вопросы, – вмешался капитан. – Поверьте, так будет лучше. Меньше шума и ненужной нервотрепки.
– Я как-нибудь обойдусь без ваших советов, – ответил врач и поднес к губам матери стакан. – Выпейте, мама! Сейчас вам станет легче.
– Может быть, в самом деле лучше ответить на вопросы этого молодого человека? – обратилась к сыну госпожа Дамира, пригубливая стакан.
– Господи, что за народ! – с болью в голосе произнес Виктор и покачал головой. – Когда же вы оставите нас в покое?!