Два заповедника
Шрифт:
Девчонка помахала ему ладонью – иди, мол, сюда. Ник нервно сглотнул и, не зная, куда деть руки с ружьем, медленно зашагал в их сторону.
Когда Ник приблизился, парень неохотно шагнул вперед и протянул руку с добычей. Схваченный за манипулятор зонд обреченно болтался «головой» вниз.
– Вот твой шнырик, – хмурясь, сказала девчонка. – Извини, что мой брат схватил его. Это не была охота.
Она говорила по-русски, без всякого акцента. Ладони у Ника мгновенно вспотели, он едва не выронил ружье. Перехватив «Стетсер» в левую, правой рукой он осторожно принял зонд и наспех осмотрел. Зонд был включен и готов к самостоятельной деятельности. Ничего
– Спасибо, – чужим голосом поблагодарил Ник. – Вы понимаете меня?
Парень с девчонкой загадочно переглянулись, а самый большой симбионт-наездник радостно, как показалось Нику, запищал.
Чувствуя себя донельзя глупо, Ник лихорадочно пытался отыскать линию поведения. У него едва хватило сил на вымученную улыбку, когда под ногами дрогнула земля. Вернее, не земля, а Селентина.
Толчок был таким сильным, что Ник не устоял на ногах; тем не менее он отчетливо услышал, как заверещала в коттедже аларм-система.
«Бедные мои механы», – с тревогой подумал Ник.
Во что могли развиться зародыши в условиях землетрясения, не сумел бы предсказать и неподражаемый Пит Шредер, легенда эмбриомеханики. Скорее всего зародыши просто погибли бы. Но крохотный шанс у них все же имелся.
– Землеходы! – взвизгнула девчонка. – Наверх, скорее!
В тот же миг лужайка перед коттеджем вспухла черноземным фонтаном. А следом вспух хваленый земной дасфальт, раскалываясь и крошась, словно слюда.
И пошло. Из почвы лезли иссиня-черные лоснящиеся тела, похожие на гигантских земляных червей. Вздрогнул и покосился коттедж, но, не устояв перед исполинской силой землеходов, жалобно проскрежетал и схлопнулся, как карточный домик. Землеходы показывались на поверхности и вновь ныряли в землю, словно это была не плотная слежавшаяся почва, а вода в стоячем пруде. Селентина судорожно вздрагивала.
Ник зачарованно глядел, как дорожка кипящей земли движется к нему, движется быстро-быстро и как-то до ужаса неотвратимо.
Он даже не успел попрощаться с жизнью: сознание оцепенело, не в силах принять увиденное.
Кто-то схватил Ника за руку и рывком дернул вверх, к небу. К смутно зеленеющим где-то вверху ветвям супердерева. Потом Ника перехватили за ногу; мир неожиданно опрокинулся, и земля с небом поменялись местами.
– З-з-ззз! Хлю-хлю-хлю-хлю! Бз-з-ззж!
Звуки напоминали саундтреки компьютерных игр для самых маленьких, карапузов лет четырех-пяти. Нику сначала даже показалось, что рядом улюлюкает обыкновенный мини-флиппер.
Но это оказался наездник самого большого из дисков. Тот самый грязно-желтый бочонок. Ручищи у него оказались будь-будь: мускулистые, толстые, с плоскими, похожими на лопату ладонями. Наездник держал Ника за лодыжку, вниз головой, и непохоже, чтобы это его сколько-нибудь утомляло.
Диск поднимался ввысь, вдоль ствола супердерева, и под Ником распахивалась быстро углубляющаяся бездна. Земля внизу продолжала кипеть. Несостоявшийся земной городок перемалывался, как песчаный замок под ливнем на пляже. На месте коттеджа уже щерился безобразный бурый разлом, обнаживший скрытые глубинные слои почвы. Сервис-центр обратился в неясные серые обломки на дне конического кратера. Ажурная чаша ретранслятора обреченно валялась на потревоженной почве и напоминала порванную паутину. На месте энергостанции оседало рыжее
Подняли его уже на добрые полста метров. Два диска поменьше дважды мелькнули рядом и стремительно ушли вверх, обдав Ника плотным порывом ветра. Висеть головой вниз на такой высоте – радость сомнительная, Ник боялся шевельнуться. Вдруг симбионт его уронит?
Спустя вечность диск опустился на шершавую широченную полосу. Ник, успевший сочинить себе судорожную эпитафию, нервно сглотнул и повалился на коричневую поверхность. Казалось, каждый нерв дрожит и дергается от пережитого.
Ник с детства не любил высоту. И никогда не думал, что когда-нибудь будет висеть, поддерживаемый не пойми кем за ногу, над добрым полукилометром пустоты.
Симбионт на диске радостно жужжал, улюлюкал и булькал. Опираясь на руки, Ник приподнялся. Полоса упиралась в толстенный морщинистый ствол супердерева. И Ник понял, что он находится на одной из веток. Под самыми облаками.
Ружье он, конечно же, выронил там, внизу.
Глава восьмая
Взлетели без проблем, хотя Артем на это не надеялся и ожидал злоключений в духе недавно услышанной сказки о клане Ромеро. Зато отличия он ощутил сразу же.
Наусов не пришлось разогревать – видимо, груз из корзины, груды припасов и двоих человек для четверки мохнатых воздушных шариков оказался вполне по силам. Едва ло Тан, его отец и дядя, а также подружка ва Дасти одновременно сбросили узлы на четырех веревках, наусы и корзина устремились в небо. Несильный рывок – и вот уже лес проваливается вниз, Лист, доселе представлявшийся необъятным, вдруг оказывается не таким уж большим, с каждой секундой продолжает уменьшаться и вскоре начинает выглядеть точь-в-точь как цветастый островок на фоне однотонной бледно-белесой поверхности мира.
Артем давно уже не различал фигурки людей в зарослях; только поляны, более светлые, чем лес, пестрели на кругляше Листа, словно веснушки на огромном лице.
– Что-то Тан не взлетает, – озабоченно сказал Артем и обернулся.
Мрачный ва Дасти сидел, привалившись спиной к противоположной стенке корзины. Красоты высоты его не интересовали. Да и видел он эти красоты бессчетное число раз. Не то что Артем.
– Наверное, его все-таки не отпустят, – предположил сказочник угрюмо.
– Как не отпустят? – опешил Артем. – Ло Эрно же сказал…
– Мало ли что сказал старейшина! – перебил Дасти. – Это он нам сказал. А для сына может найти совсем другие слова.
Артем, обескураженный таким первобытным коварством, не нашелся что ответить. Некоторое время он беспомощно глядел на сказочника; потом отвернулся и снова принялся наблюдать за Листом. Своим недавним домом. Он очень надеялся, что вот-вот от гигантской зеленой чаши отделится крохотная рисочка, покружит в поисках потока и начнет медленно приближаться, постепенно принимая очертания человека под крыльями. Но время шло, Лист становился все меньше и меньше, а этого не происходило. В конце концов корзина под наусами отдалилась на такое расстояние, что разглядеть стартующего летателя невооруженным глазом вообще стало невозможно.