Два злобных изма: пинкертонизм и анархизм
Шрифт:
Уильям А. Пинкертон, глава этого большого, хорошо организованного агентства, нанял меня как тайного детектива. Моей первой работой было дело о бунте на Хеймаркет, когда я получил возможность близко изучить анархистов.
Помещение детективов было в большой комнате, отделённой от главной конторы тайными входами и выходами. Временами в комнате находилось множество детективов или оперативников (как называли тайных агентов) всех возрастов, цветов и национальностей. Представлена была даже Африка в виде негра, известного как Чёрный Джим.
В этой комнате у меня была возможность изучить человеческую природу. Здесь было много хороших, совестливых людей, а другие были лишены моральных принципов, и, говоря с ними, я понял, что каждая группа
От ложных отчётов об анархистах, как говорили мне сами авторы, у приличного человека закипела бы кровь. Для иллюстрации расскажу об одном деле. Однажды воскресным утром два Дока, один из них бывший заключённый, были отправлены на набережную озера, чтобы сообщить об анархистских разговорах. Парк на набережной (сейчас Парк Гранта) был наполнен людьми, но никаких беспорядков не было. В полдень два Дока следили за известным лидером анархистов, Альбертом Парсонсом, впоследствии повешенным, который сидел на скамье и читал газету. Усевшись рядом, два Дока начали восхвалять анархию и ругать капиталистов. Парсонс прекратил чтение и присоединился к разговору, но его слова были умеренными, и его не могли заставить произнести угрозы.
На следующее утро два Дока, как рассказывал мне Док Уильямс, отправили леденящий кровь отчёт о том, что анархисты, по словам Альберта Парсонса, собираются сделать с обществом и обеспеченным классом. Я спросил Уильямса, зачем они хотели затолкать своего собрата дальше в болото, вложив ему в уста фальшивку.
Он объяснил, что такие яркие отчёты подходят агентству, радуют клиентов тем, что работа делается хорошо, а также оправдывают превышенные расходы детективов за выпивку и прочее.
Уроки несправедливости, полученные мною за первый месяц в большом агентстве, чуть не заставили меня бросить работу из-за отвращения. Но я сказал себе, что коррупция – это язва государства, которую никто не может излечить. Поэтому я могу остаться и стать более образованным благодаря свободной Америке, где все мужчины и женщины считаются королями и королевами, а все дети – королевичами и королевнами.
Мне могут задать вопрос, почему я с самого начала не ушёл с работы и не разоблачил это бесчестное агентство. Перед кем разоблачить? – спрашиваю я. Уж конечно, не перед представителями закона. В своей ковбойской простоте тогда я бы мог так поступить. Но сейчас, имея за плечами двадцать два года, я понимаю, что бы из этого вышло. Я бы провёл много ночей в кутузке, несколько раз подвергся бы допросу третьей степени и подписал бы признание в шантаже этой прославленной организации.
До бунта в Гомстеде и до того, как над страной пронеслась волна морали, Национальное детективное агентство Пинкертона стояло выше закона. Одно слово У. А. Пинкертона или его помощников могло отправить любого простого человека в кутузку или даже в тюрьму. Это не шутка, поскольку я слышал о множестве невинных людей, попавших в тюрьму, и моя информация исходит из ближнего круга.
Человек без денег и влияния, пытающийся разоблачить подлую работу Национального детективного агентства Пинкертона, сравним с двухлетним мальчиком, который пытается передуть ураган. Тем не менее, быстро приближается день, когда американский народ всё поймёт и положит конец этой развращённой организации. Да ускорят небеса приход этого дня! Вот моя молитва.
После того, как в северном крыле суда начался процесс по делу о бунте анархистов на Хеймаркет, меня послали наблюдать за присяжными. Я должен был смотреть, чтобы сторона защиты не подкупила присяжных. Управляющий Дэвид Робинсон приказал мне не обращать внимания на сторону обвинения, которая уже «договорилась» с присяжными. Я наблюдал за присяжными всё время процесса – и когда они ели, и когда сидели в зале. Я слышал все показания и, зная, что говорили о свидетелях оперативники, которые работали над этим делом, я уверен, что показания были ложными.
С самого начала Спис, Энгел, Шваб, Линг, Филдинг, Фишер и Небе сидели на скамье подсудимых.
Процесс продолжался месяц, и присяжные вынесли вердикт «виновны» за убийство Дигана – одного из восьми полицейских, погибших при взрыве бомбы.
Утверждают, что бомбу из тёмного переулка бросил известный анархист по имени Шнаубельт, и все обвиняемые до бунта пили с ним пиво или общались.
Вскоре после бунта Шнаубельта арестовали и бросили в тюрьму. Что с ним стало, я не знаю. Говорят, что его освободили из-за недостатка доказательств, и он улизнул в Германию.
Оперативник Пинкертона, который работал над делом анархистов (я три года общался с ним в Денвере, когда он был членом Ордена железнодорожных проводников, выясняя его тайны для агентства Пинкертона), рассказал мне, что Шнаубельта убили при допросе третьей степени, а тело спрятали. Он сказал, что слышал это от знающих людей. Парсонса, Энгела, Фишера и Списа повесили. Линг взорвал себе голову бомбой за день до казни. Шваб и Филдинг получили пожизненное заключение, а Небе – семнадцать лет за решёткой.
Единственным доказательством против Небе было то, что отправил в печать так называемую «листовку мести», которая была выпущена немецкой газетой и призывала собраться на Хеймаркет-сквер и отомстить за убийство их братьев на фабрике Маккормика. Я не уверен, что он отправлял её в печать или распространял эту листовку, но я знаю, что его признали виновным за то, что он купил десятицентовый стакан пива для Шнаубельта.
Так закончился этот великий и единственный в своём роде суд над анархистами с Хеймаркет. Нет сомнений, что кто-то из них заслуживал казни, но, хоть убейте, я не вижу, как при таких доказательствах приговор может быть справедливым.
По-моему, это дело можно описать словами «не подмажешь – не поедешь», а подмазали Национальное детективное агентство Пинкертона. И, без сомнений, они украсили своё грязное гнездо изрядной кучей денег, говорят, одним миллионом долларов, который получили от Лиги чикагских граждан за «истребление анархии».
Глава II. Анархистское восстание в округе Арчулета (Колорадо)
После дела об анархистах я работал на одну европейскую страну против некоей ирландской организации. Эта работа занесла меня в Цинциннати (Огайо), и я получил новый урок обмана, но, поскольку я от него выиграл, я не брыкался. Я заплатил за отель и выпивку обычную цену, но когда вернулся в Чикаго, помощник управляющего Макгин заставил меня указать более высокие расходы. Он сказал, что клиент богатый, и в обычае агентства разрешать своим оперативникам обсчитывать клиентов, чтобы получить лишние деньги к своему еженедельному жалованью в агентстве. Я сказал, что это неправильно. Он ответил, что я теперь в деле и должен так поступать, поскольку будет нечестно, если другим оперативникам, работающим со мной, придётся указывать более низкие расходы. Я написал новый счёт и в два раза превысил цену на отель и выпивку. Конечно, эти дополнительные зелёные легли в мой карман.
Мне стало понятным, что имел в виду Уильям А. Пинкертон, когда говорил мне, что моё еженедельное жалованье – только начало и что оно будет поднято, как только моя работа себя оправдает, хотя в этом деле есть не только жалованье. Я подумал, что лучше не спрашивать его, что он имеет в виду. Во время службы в агентстве моё жалованье несколько раз поднималось, но обсчитывание клиентов приносило мне денег больше, чем жалованье.
Так большое агентство с самого начала учит своих оперативников воровать, чтобы заставить клиентов платить часть жалованья; обычно клиент платил восемь долларов в день и оплачивал все расходы, даже на прачечную.