Два звонка до войны
Шрифт:
То, что за этим стремились многие, Сталин наблюдал лично. Ему абсолютно не были нужны доклады руководителей соответствующих ведомств, ибо всю обстановку он знал изнутри сам.
Процесс переназначений больно ударил по так называемой обороноспособности страны.
Сталин это прекрасно понимал и ему, соответственно, нужно было время, чтобы сформировать новые кадры и полностью перевооружить всю Красную Армию.
Он, естественно, торопился. Но торопились и те, кто был на той стороне.
Практически угадав то, чем занимался Сталин, Гитлер пошел
Такова ситуация мысленно обрисовывалась на тот момент в его голове, и он, заметно даже для самого себя, ею поочередно двигал то влево, то вправо.
– Я здесь, товарищ Сталин. Прибыл по вашему приказу – прервал его мысли возвращенный им человек и вытянулся во весь рост.
– Хорошо, – обронил Сталин и неожиданно резко повернулся к нему лицом.
Их глаза на секунду встретились, но тут же разошлись вновь, как бы предпочитая всю свою силу передать непосредственно словам.
– Я забыл вам кое-что передать, – медленно протянул после этого Сталин и, подойдя к своему столу, что-то там поискал.
– Вот, возьмите, – протянул он небольшой сверток и вручил в руку сделавшему несколько шагов навстречу ему человеку.
– Что это? – немного обеспокоенно спросил тот, внимательно рассматривая то, что ему передал вождь.
– Это ваша удача, – объяснил по-простому Сталин, – наград я не предлагаю, так как они в вашей работе, по сути, ничего не значат. А это, – он постучал пальцем по небольшому свертку, – самая настоящая жизнь. Ваша жизнь, – почему-то достаточно строго и многозначно подчеркнул руководитель.
– Спасибо, товарищ Сталин. Служу Советскому народу.
– А вот это верно, – поблагодарил Сталин и пожал снова руку тому человеку, правда, гораздо крепче и сильнее.
И снова человек несколько поежился, но все же не одернул руку, как в прошлый раз, а так и стоял, в нерешительности, не зная, что предпринять.
Но Сталин сам опередил его с решением и, освободив руку, просто принес:
– А теперь, идите. И помните о том, что я вам сказал. Звоните мне лично.
– Есть, товарищ Сталин, – человек поднял руку вверх и преподнес ее к своей шляпе, после чего по-военному повернувшись, пошел к выходу и вскоре скрылся за дверью.
– Удачи тебе, герой, – тихо прошептал Сталин и направился к своему столу, очевидно, чтобы приняться за какие-то важные государственные дела…
Человек же пошагал далее и совсем скоро покинул Кремль, двинувшись по одному ему известному маршруту, который вряд ли привел бы его в жизнь, обещанную когда-то тем же товарищем Сталиным.
– Да, – подумал он про себя, – сколько воды утекло с тех самых пор, как я покинул Москву. Я даже не знаю теперь ее совсем. Ну, да что с того? Прошлое уже не вернуть, – горько подчеркнул он сам для себя, подтягивая несколько шарф и еще больше нахлобучивая шляпу на голову.
Так он и шагал до самой цели своего в голове проложенного маршрута, пока не пришел к одному месту,
– Зайти или не зайти, – подумал он про себя, несколько перемявшись с ноги на ногу, но тут же, видимо, поняв всю бессмысленность своей затеи и приняв окончательное решение, ступил резко в сторону и зашагал в направлении одного из вокзалов Москвы.
Вокруг было тихо, народу бродившего совсем немного, а потому такая дальняя по-своему дорога показалась ему вполне приятной и даже чем-то напомнила молодость с ее тревожной и суматошной жизнью.
Весна, хоть и была в самом крутом разгаре, но все же несла прохладой, освежая на ходу текущую череду его мыслей и не давая одновременно от быстрой ходьбы вспотеть.
Так он вскоре добрался до вокзала, взял билет и принялся ожидать поезд, который, судя по всему, должен был унести его в неизвестность, еще более подверженную опасности, нежели была до того.
Сам по себе приказ был для него ясен, но не ясным оставалось только одно – сам способ такого оповещения.
Человек не понимал – действительно ли Сталин имел в виду его полное раскрытие, а значит, соответственно, предрекал ему смерть, или же он предоставлял ему шанс хоть как-то выкрутиться при этом и оставаться дальше в расположении врага.
– Выполнить любой ценой, – тут же вспомнился ему голос одного из бывших его учителей по связному делу, отчего горькая усмешка пробежала по его лицу, да так и осталась на нем, запечатлевшись на некоторое время.
– Гражданин, гражданин, – кто-то потревожил его и потряс за его плечо, и человек, сидя на своем месте, круто развернулся, – вы не знаете, когда отходит поезд на Берлин?
Какая-то весьма недурно сложенная дамочка с дорожным саквояжем в руке и небольшой дамской сумочкой на плече тревожно хлопала глазами перед его лицом.
– Через час сорок минут, – ответил он, вскинув руку и посмотрев на часы.
– Надо же, не опоздала, – с облегчением вздохнула незнакомка и тут же спросила, – значит, вы тоже едете туда. В командировку или так.
– Так просто граждане СССР по заграницам не разъезжают, – тут же выговорил он ей, отчего та едва не отпрянула от него всей своей статью.
– Да, ладно вам. Фу, какой серьезный, я ведь просто так спросила. Вот я, к примеру, еду на симпозиум. А вы случайно не туда же? Из какого вы города?
– Из Москвы, – привычно буркнул он в ответ и тут же понял, что сделал ошибку, но быстро поправившись, добавил, – но сейчас проездом.
– Ну, ясно. А издалека?
– Из Горького, – брякнул он наобум, в надежде, что, наконец, дамочка от него отцепится.
Но не тут-то было, как оказалось.
– Ой, а у меня подруга оттуда. Вы случайно ее не знаете? Нелечка Кожемякина ее зовут. Она на медицинском факультете трудится?
– К сожалению, нет, не имел чести быть знаком, – как-то по-старомодному ответил Молчун, тем самым еще больше подзадорив к разговору свою, теперь уже можно сказать, потенциальную собеседницу.