Двадцать лет спустя (иллюстрации Боже)
Шрифт:
В этот момент вошел хозяин. Атос подозвал его.
— Этот билль издан парламентом? — спросил он по-английски.
— Да, милорд, настоящим парламентом.
— Как — настоящимпарламентом? Разве есть два парламента?
— Друг мой, — вмешался д’Артаньян, — так как я не понимаю по-английски, а мы все говорим по-испански, то давайте будем говорить на этом языке. Это ваш родной язык, и вы, должно быть, с удовольствием воспользуетесь случаем поговорить на нем.
— Да, пожалуйста, —
Что касается Портоса, то он, как мы сказали, сосредоточил все свое внимание на свиной котлете, весь поглощенный тем, чтобы очистить косточку от покрывавшего ее жирного мяса.
— Так вы спрашивали?.. — сказал хозяин по-испански.
— Я спрашивал, — продолжал Атос на том же языке, — неужели существуют два парламента — один настоящий, а другой не настоящий?
— Вот странность! — заметил Портос, медленно поднимая голову и изумленно глядя на своих друзей. — Оказывается, я знаю английский язык! Я понимаю все, что вы говорите.
— Это потому, мой дорогой, что мы говорим по-испански, — сказал ему Атос со своим обычным хладнокровием.
— Ах, черт возьми! — воскликнул Портос. — Какая досада! А я-то думал, что владею еще одним языком.
— Когда я говорю « настоящийпарламент», сеньоры, — начал хозяин, — то я подразумеваю тот, который очищен полковником Приджем.
— Ах, как хорошо! — воскликнул д’Артаньян. — Здешний народ, право, не глуп. Когда мы вернемся во Францию, нужно будет надоумить об этом кардинала Мазарини и коадъютора. Один будет очищать парламент в пользу двора, а другой — в пользу народа, так что от парламента ничего не останется.
— Кто такой этот полковник Придж? — спросил Арамис. — И каким образом он очистил парламент?
— Полковник Придж, — продолжал объяснять испанец, — бывший возчик, очень умный человек. Когда он еще ездил со своей телегой, он заметил, что если на пути лежит камень, то гораздо легче поднять его и отбросить в сторону, чем стараться переехать через него колесом. Так вот, из двухсот пятидесяти одного человека, составлявших парламент, сто девяносто один мешали ему, и из-за них могла опрокинуться его политическая телега. Поэтому он поступил с ними так же, как раньше поступал с камнями: взял и попросту выбросил из парламента.
— Чудесно! — воскликнул д’Артаньян, который, будучи сам умным человеком, глубоко ценил ум везде, где только его встречал.
— И все эти выброшенные им члены парламента были сторонниками Стюартов? — спросил Атос.
— Ну конечно, сеньор, и, вы понимаете, они могли выручить короля.
— Разумеется! — величественно заметил Портос. — Ведь они составляли большинство.
— И вы полагаете, — сказал Арамис, — что король согласится предстать перед подобным трибуналом?
— Придется! — отвечал испанец. — Если он вздумает отказаться, народ принудит его к этому.
—
— Ну что, Атос? Видите вы наконец, что дело безнадежно, — спросил его д’Артаньян, — и что за всеми этими Гаррисонами, Джойсами, Приджами и Кромвелями нам никак не угнаться?
— Короля освободят в суде, — сказал Атос. — Самое молчание его сторонников указывает на заговор.
Д’Артаньян пожал плечами.
— Но, — сказал Арамис, — если даже они осмелятся осудить своего короля, то они приговорят его к изгнанию или тюремному заключению, не больше.
Д’Артаньян свистнул в знак сомнения.
— Это мы еще успеем узнать, — сказал Атос, — так как, разумеется, будем ходить на заседания.
— Вам не долго придется ждать, — сказал хозяин. — Заседания суда начнутся завтра.
— Вот как! — заметил Атос. — Значит, следствие было произведено раньше, чем король был взят в плен?
— Без сомнения, — сказал д’Артаньян. — Оно ведется с того дня, как короля купили.
— Знаете, — сказал Арамис, — ведь это наш друг Мордаунт совершил если не самую сделку, то по крайней мере всю подготовительную работу к ней.
— И потому, — заявил д’Артаньян, — знайте, что всюду, где бы он мне ни попался под руку, я убью его, как собаку.
— Фи! — отозвался Атос. — Такую презренную тварь!
— Именно потому, что он презренная тварь, я и убью его, — отвечал д’Артаньян. — Ах, дорогой друг, я достаточно уже исполнял ваши желания, будьте же в данном случае терпимы к моим. К тому же на этот раз, нравится вам или нет, но я заявляю вам, что этот Мордаунт будет убит только моей рукой.
— И моей, — сказал Портос.
— И моей, — добавил Арамис.
— Трогательное единодушие! — воскликнул д’Артаньян. — Как оно идет таким честным буржуа, как мы! А теперь пройдемтесь по городу; даже Мордаунт не узнает нас на расстоянии четырех шагов в таком тумане. Пойдемте глотать туман.
— Да, — сказал Портос, — для разнообразия после пива.
И четверо друзей вышли, как говорится, «подышать местным воздухом».
Глава 21
Суд
На другой день многочисленный конвой отвел Карла I в верховный суд, который должен был его судить.
Толпа наводняла улицы и завладела крышами домов, примыкавших к зданию. Поэтому с первых же своих шагов наши друзья натолкнулись на почти непреодолимое препятствие в виде живой стены. Какие-то простолюдины, здоровенные и грубые парни, толкнули Арамиса так сильно, что Портос поднял свой грозный кулак и опустил его на вымазанную мукой физиономию одного из них — видимо, булочника; от удара лицо булочника мгновенно переменило цвет и покрылось кровью, став похожим на помятую кисть спелого винограда.