Двадцать лет спустя

Дюма-отец Александр

Молодой человек между тем продолжал идти по берегу, немного обгоняя лодку. Она должна была пройти по узкому проходу между концом дамбы, где находился только что засветившийся маяк, и скалой, торчавшей на берегу.

Издали они видели, как молодой человек взбирался на эту скалу, чтобы оказаться над лодкой, когда она будет проходить мимо.

— Решительно, этот молодой человек — шпион, — сказал Арамис Атосу.

— Какой молодой человек? — спросил лорд Винтер, оборачиваясь к ним.

— Да

тот, который все ходил сзади, заговорил с нами и теперь ожидает нас вон там. Вы видите?

Лорд Винтер посмотрел в ту сторону, куда указывал Арамис. Маяк ярко освещал проход, по которому они плыли, нависавшую скалу и на ней фигуру молодого человека, стоявшего с обнаженной головой и скрещенными руками.

— Это он! — воскликнул лорд Винтер, хватая Атоса за руку. — Это он! Мне уже раньше показалось, что я узнал его, и я не ошибся.

— Кто он? — спросил Арамис.

— Сын миледи, — отвечал Атос.

— Монах! — воскликнул Гримо.

Молодой человек услышал эти слова. Можно было подумать, что он хочет броситься вниз, до того он свесился со скалы.

— Да, это я, дядюшка! — крикнул он. — Я, сын миледи! Я, монах! Я, секретарь и друг Кромвеля! И я знаю теперь вас и ваших спутников!

В лодке было три человека безусловно храбрых, в мужестве которых никто бы не усомнился. Но все же, услышав этот голос, увидев это лицо, они почувствовали, как дрожь пробежала по их спинам. А у Гримо волосы поднялись дыбом и обильный пот выступил на лбу.

— Ага, — сказал Арамис, — так это племянник, это монах, сын миледи, как он сам говорит!

— Увы, да, — прошептал лорд Винтер.

— Хорошо, подождите, — сказал Арамис.

И с ужасным хладнокровием, появлявшимся у него в решительные минуты, он взял один из мушкетов, что держал Тони, зарядил его и прицелился в человека, стоявшего на скале, подобно ангелу тьмы.

— Стреляйте! — крикнул Гримо вне себя.

Атос схватил дуло карабина и не дал выстрелить.

— Черт бы вас побрал! — вскричал Арамис. — Я так хорошо в него прицелился. Я всадил бы ему пулю прямо в грудь.

— Довольно того, что мы убили мать, — глухо произнес Атос.

— Его мать была негодяйка, причинившая зло всем нам и нашим близким.

— Да, но сын ничего нам не сделал.

Гримо, привставший было, чтобы увидеть результат выстрела, махнул рукой и в отчаянье опустился на скамью.

Молодой человек разразился хохотом.

— А, так это вы! — крикнул он. — Это вы, теперь-то я вас знаю!

Его резкий смех и грозные слова пронеслись над лодкой и, унесенные ветром, замерли в отдаленье.

Арамис содрогнулся.

— Спокойствие, — сказал Атос. — Что за черт! Или мы перестали быть мужчинами?

— Ну

нет, — возразил Арамис, — только ведь это истинный демон. Спросите дядю, не был ли я прав, собираясь освободить его от такого милого племянника?

Винтер ответил только вздохом.

— Все было бы кончено, — продолжал Арамис. — Право, Атос, я боюсь, что из-за вашего благоразумия я сделал порядочную глупость.

Атос взял лорда Винтера под руку и, стараясь переменить разговор, спросил:

— Когда мы прибудем в Англию?

Но лорд Винтер не расслышал его слов и ничего не ответил.

— Послушайте, Атос, — сказал Арамис, — может быть, еще не поздно?

Смотрите, он все еще там.

Атос нехотя обернулся: ему, очевидно, было тягостно смотреть на этого молодого человека. Действительно, тот все еще стоял на скале, озаренный светом маяка.

— Но что он делает в Булони? — спросил рассудительный Атос, всегда доискивавшийся причин и мало заботившийся о следствиях.

— Он следил за мной, он следил за мной, — сказал лорд Винтер, на этот раз услышав слова Атоса, так как они совпали с его мыслями.

— Если бы он следил за вами, мой друг, — возразил Атос, — он знал бы о нашем отъезде; а, по всей вероятности, он, напротив, явился сюда раньше нас.

— Ну, тогда я ничего не понимаю! — произнес англичанин, качая головой, как человек, считающий бесполезной борьбу с сверхъестественными силами.

— Положительно, Арамис, — сказал Атос, — мне кажется, что я напрасно удержал вас.

— Молчите, — сказал Арамис, — я бы заплакал сейчас, если бы умел.

Гримо что-то глухо ворчал, словно разъяренный зверь.

В это время их окликнули с судна. Лоцман, сидевший у руля, ответил, и лодка подошла к шлюпу.

В одну минуту пассажиры, их слуги и багаж были на борту. Капитан ждал только их прибытия, чтобы отойти. Едва они вступили на палубу, как судно снялось с якоря и направилось в Гастингс, где им предстояло высадиться.

В эту минуту три друга невольно еще раз оглянулись на скалу, на которой по-прежнему виднелась грозная тень.

Затем, в ночной тишине, до них долетел угрожающий голос:

— До свиданья, господа, увидимся в Англии!

Глава 47. МЕССА ПО СЛУЧАЮ ПОБЕДЫ ПРИ ЛАНСЕ

То оживление, которое королева Генриетта заметила во дворце и причину которого она тщетно пыталась разгадать, было вызвано ланской победой.

Вестником этой победы принц Конде послал герцога Шатильона, немало ей содействовавшего; ему же было поручено развесить под сводами собора Богоматери двадцать два знамени, взятых у лотарингцев и испанцев.