Двадцать один день
Шрифт:
– Ну, пока ничего подозрительного, – заключил Киёши. – Ты говоришь, он безработный?
– Не совсем, – покачал головой Тайга. – У них с Момои детективное агентство. Но не слишком успешное. Дело в том, что, когда расследовали дело об автокатастрофе, в которой погибли родители Куроко, его попёрли из полиции, потому что он отказался замять дело. Его начальник, Харасава, повязан с трастом.
– Может, он хочет вернуться обратно в полицию? – спросил Киёши задумчиво.
– Он сам говорил, что никогда не станет первым в семье продажным
– Я не хочу ничего утверждать, – покачал головой Киёши. – Но ведь у него на шее престарелые родители. И жена, или кто она ему?
– Не важно, – тряхнул головой Тайга. – Ты считаешь, это можно считать мотивом?
– В принципе, да, – кивнул Теппей.
– Но этого недостаточно! – упрямо проговорил Кагами, сжав кулаки. – Это ничего не доказывает.
– Не доказывает, – согласился Киёши. – Нужно подумать, была ли у него возможность связаться с ними. Надёжный человек на бывшем месте работы, может быть…
– Имаёши, – процедил Тайга, уставившись в противоположную стенку невидящим взглядом и до скрипа сжав челюсти. – Он всё время твердил про этого Имаёши. Скрытничал и выходил, чтобы с ним поговорить.
– Вряд ли тогда он стал бы про него вам рассказывать, – попытался возразить Киёши.
– Чёрт! – взвыл Тайга. – И он не пострадал. Аомине – единственный, кто не пострадал от Паука. Я думал, это потому, что ему вовремя позвонил Тацуя. Но, если подумать, они бы не успели так быстро собраться и слинять из агентства.
– Не навешивай ярлыков раньше времени, Кагами! – осадил Киёши, заметив, как планомерно краснеет лицо Тайги и как всё крепче сжимаются его кулаки. – Тут тоже всё не так однозначно. Почему он не сдал вас Пауку, пока вёз к профессору? Почему позволил Имаёши арестовать двух или даже трёх членов банды?
– Для отвода глаз, – проговорил Кагами. – Чтобы продолжать быть в курсе. Он ведь знал, что Касамацу уже подал иск. И Тацую вытащил поэтому же.
– Вообще-то аргумент “для отвода глаз” настолько универсален, что его можно применить к любому поступку любого человека, – выразительно посмотрев на Кагами, отметил Киёши. – Но если это так… Разменяли пешек, чтобы выиграть?
– Чёртов урод! – Тайга ударил кулаком по столу.
– Не ругайся, пожалуйста, Кагами-кун, – прошелестело от лестницы, и Тайга заметил мявшегося в нерешительности Куроко. – И не нужно портить мебель в чужом доме. Это никуда не годится. В гостях нужно вести себя прилично, иначе больше не позовут. Мы должны извиниться перед Киёши-саном, определённо, должны.
– Ох, подопечный, – вздохнул Тайга. – Я не буду больше, только не начинай, хорошо? У меня уже уши вянут от твоих правил хорошего тона.
– С ушами Кагами-куна всё в порядке, – упрямо проговорил тот, подходя ближе и наклоняясь, чтобы поближе рассмотреть мигом заалевшие кончики ушей Тайги. – Вянут цветы. А не уши. Определённо, не уши. Говори, пожалуйста, правильно, Кагами-кун. И нужно извиниться перед Киёши-саном. Иначе никуда не годится.
–
– Воспитывают детей, – педантично поправил подопечный, усевшись рядом и положив руки на колени. – Кагами-куну уже больше двадцати лет.
– Тогда что ж ты мне мозг-то чайной ложкой вынимаешь?
– Лоботомия запрещена в большинстве прогрессивных стран. И она не проводится чайной ложкой, для этого есть специальные инструменты, – на полном серьёзе принялся рассуждать Куроко. – И я, определённо, не нейрохирург. Я не вынимаю Кагами-куну мозг. Если я это сделаю, может наступить летальный исход. А это никуда не годится.
Киёши посмеивался в сжатый кулак, а Кагами серьёзно рассматривал вероятность постучаться обо что-нибудь головой.
========== День семнадцатый. Охота на тигра и выпотрошенные онигири ==========
С самого утра Тайга успел порядком потрудиться, но при этом и расслабиться: сбегал в магазин и накупил продуктов, чтобы приготовить обещанное Теппею карри, потом крутился у плиты, попутно рассказывая бригадиру все нехитрые тонкости кулинарного искусства и давая снимать пробу. Дома у Киёши было уютно и спокойно, и Тайга временами никак не мог понять, что же такого плохого случилось, что у него на душе остался мерзкий осадок. И только уже почти хлопнув себя по лбу, он вспоминал и про дурку, и про побег, и про Паука, и про предательство.
Раздавшийся внезапно звонок телефона, сам по себе не означавший ничего плохого, вдруг сформировал неприятное предчувствие, от которого по спине пробежал холодок, Тайга нахмурился и автоматически нашёл взглядом засевшего у окна с книгой подопечного. Киёши взял трубку и тут же улыбнулся:
– Привет, Хьюга! Как дела?
Ответа Кагами не слышал, но лицо Теппея изменилось достаточно красноречиво, поэтому Тайга поднялся, лихорадочно соображая, где его и Куроко вещи, и мучительно подсчитывая, за сколько минут им удастся сняться с места, а также куда им теперь идти.
– Ты уверен? – уточнил Теппей, нахмурив густые брови и подав Кагами сигнал не рыпаться. – Хорошо, я понял. Учту. Спасибо!
Он сбросил звонок и какое-то время молча держал телефон в руке, не шевелясь.
– Они вышли на нашу бригаду, – проговорил он наконец, встретившись взглядом с Тайгой. – Идзуки и Хьюгу уже навестили.
– Они?.. – Кагами дёрнулся.
– С ними всё в порядке, – поспешил успокоить Киёши. – Но в целом это очень и очень плохо.