Двадцать один год
Шрифт:
Танцуя, Джеймс и Лили приблизились к месту, где наблюдали за выпускниками учителя. На миг Лили перехватила взгляд Дамблдора, и ей показалось, что в голубых глазах директора застыли слезы боли. О чем он мог плакать? Нет, должно быть, отсвечивают очки-половинки. Вот профессор Слизнорт и вправду вытирает платком уголки глаз.
Накружившись, они бросились к столу пить шампанское и столкнулись с Сириусом и Марлин, тоже решившими передохнуть. Джеймс лихо откупорил бутылку, а Сириус наполнил бокалы.
– Ну что ж, за Хогвартс! За Гриффиндор!
– Надо бы еще Рема с Питом
– В другой раз выпьем все вместе, - отмахнулся Сириус. – А сейчас – только лучшие гриффиндорцы. Только мы. Пей, Сохатый.
Хрусталь зазвенел, но едва вино коснулось губ, возле группы возникла профессор Макгонагалл, осунувшаяся от тревоги. Лили невольно опустила бокал, все обернулись.
– Мистер Поттер, я попросила бы вас пройти ко мне в кабинет.
Что-то в её тоне резануло по сердцу, и показалось естественным, когда Сириус протестующее вскинулся:
– Нет, говорите при нас! – она молчала, с болью глядя на них, и Блэк властно и спокойно повторил. – Пожалуйста, говорите при нас, профессор Макгонагалл.
Джеймс машинально привлек к себе Лили. Она слышала, как колотится его сердце, и дрожала в ожидании. Макгонагалл наконец совладала с собой:
– Мистер Поттер, на дом ваших родителей в Годриковой впадине было совершено нападение. Предполагают, это дело рук Пожирателей смерти. Ваши отец и мать… Мертвы. Мне очень жаль.
========== Глава 54. Разлука ==========
– … Они мертвы. Мне очень жаль.
Лили, леденея, подняла на Джеймса взгляд. Тот несколько раз открыл и закрыл рот, словно вытащенная из воды рыба, сдернул очки, вытер вспотевший лоб. Сутулясь, вслепую зашагал через толпу танцующих. Сириус одним прыжком догнал его, обхватил за плечи. Макгонагалл поспешила к ним, и все трое скрылись из виду.
Лили оставалась неподвижно стоять около минуты, хотя Марлин, превратив шампанское в огневиски, совала бокал ей в руку. Потом ощутила, что ноги подкашиваются, и опустилась на стул. Перед глазами мелькнуло черное платье: Мэрион Риверс, заметив неладное, подошла спросить, не нужна ли помощь. Марлин послала хаффлпаффку разыскать Питера с Алисой и Мери с Люпином.
На какое-то время разум отказался работать: Лили фиксировала в сознании мелькание серебристых блесток, два бордовых пятна фраков, крепкие горячие руки Мери, которые сдавили ей лицо и растерли виски, но ничего не соображала. Кажется, её вели по коридору, заставили что-то выпить, положили на кровать… Наверное, на некоторое время она не то совершенно потеряла сознание, не то заснула.
Когда Лили пришла в себя, была глубокая ночь. Сумрак комнаты разбивал ночник, горевший на столике Алисы. Сама она, уже в будничном платье, гладила разлегшегося у нее на коленях Хиндли. Увидев, что Лили очнулась, Алиса подала ей воды.
– Где все?
– хрипло спросила Лили, отхлебнув. Память быстро восстанавливала разбросанную мозаику событий: бал, появление Макгонагалл, Джеймс и Сириус, исчезнувшие в толпе. Где же теперь Джеймс, что с ним?
– Ремус, Мери, Питер и Марлин в гостиной, -
– А Джеймс и Сириус еще не возвращались. Боюсь, Лили, что они уже и не вернутся. Им надо как можно быстрее попасть домой, они не станут ждать Хогвартс-экспресса.
Лили вскочила на ноги.
– Мне надо к Джеймсу!
– Тебе надо прежде всего переодеться, - остановила её Алиса, и Лили со стыдом посмотрела на бальное платье.
– Потом, вряд ли ты сейчас чем-нибудь поможешь. Им бы только добраться домой, а там, наверное, будут родственники.
Да уж, родственники… Лили вспомнилось красивое и жестокое лицо Лукреции Пруэтт. Никогда не хотела бы еще раз столкнуться с этой женщиной, но если у Джеймса беда, то о его тетке можно просто забыть. Спешно переодевшись, кое-как затолкав в чемодан платье, Лили выбежала в гостиную. Она не обратила внимания на сидящих там ребят, но у самых дверей её остановил Люпин.
– Не надо, не ищи зря. Я только что от профессора Макгонагалл. Она повела Джеймса и Сириуса в Хогсмид, там должны открыть камин. Они отправятся к дяде Сириуса, он уже все знает. А уж оттуда… - Ремус вздохнул.
Лили почувствовала, как из глаз текут слезы. Она боялась представить себе, как сейчас Джеймсу больно и плохо.
– Я хочу быть с ним.
– Ты ему не поможешь, - мягко возразил Люпин.
– Ты не можешь сейчас его утешить. Никто не может. Просто подожди.
Обняв за плечи, Ремус усадил девушку на диван и налил ей чаю. Питер, Марлин и Мери горестно молчали. Алиса, спустившись к ним, тоже не произнесла ни слова. Так и сидели до утра, потом нехотя вышли завтракать.
Будничность, с которой студенты рассаживались за столы, поразила и оскорбила до глубины души. Лили почему-то воображала, что вместе с Джеймсом будет горевать весь Хогвартс. Нет, ребята так же здоровались друг с другом, торопились положить себе лучшие куски, радовались отъезду и предстоящим каникулам, ругали учителей за несправедливость. Кто-то даже смеялся. Да, вон Регулус Блэк и Барти Крауч, не дойдя до своих столов, о чем-то разговорились вполголоса, расхохотались и ударили друг друга по рукам. “Интересно, что же их так порадовало?
– злобно подумала Лили, бросая в тарелку немного жареной картошки с курицей: несмотря на волнение, голод ощущался остро.
– Удалось потискать податливую девицу? Или они уже знают о нападении на Поттеров и радуются ему?” И тут Джуди Браун, сочувственно тронув Лили за плечо, передала ей утреннюю газету. Статья о смерти родителей Джеймса была на первой полосе.
Вчера, когда Лили и Джеймс, смеясь, шли к Большому залу, его родители уже были мертвы. На них напали в послеобеденное время, подошли, видимо, со стороны леса, поэтому не привлекли внимания. Около пяти вечера Батильда Бэгшот, отправившаяся на прогулку, заметила над домом Поттеров Черную метку и вызвала авроров. Подробности расправы Лили читать не отважилась. За Джеймса было больно, до того больно, что она с трудом могла дышать, а в это время слизеринцы, перешептывающиеся за столом, может быть, торжествовали победу над одним из врагов. “Мы поквитаемся с вами. Увидите, поквитаемся еще”.