Двадцать один год
Шрифт:
– Не бойся. Теперь все будет хорошо. Мы проводим тебя в башню Рейвенкло, - Лили положила ему руку на плечо, но от её прикосновения мальчишка пуще задрожал и заплакал. Петтигрю, пыхтя, вытащил из кармана несколько изрядно помятых шоколадных бобов.
– На, они вкусные. Поешь, ты чего?
Лили подавила улыбку: толстячок Питер слыл сладкоежкой, и расстаться с лакомством, вероятно, было ему непросто. Однако Петтигрю безропотно смотрел, как первокурсник жадно поглощает конфеты – одну за другой. Когда Квиринус более-менее успокоился, гриффиндорцы, как и обещали, проводили
Мальчик скрылся за дверями гостиной, и Питер с Лили опустились на ступеньки. Девочка устала от беготни, а Петтигрю и вовсе невыразимо запыхался: на лбу выступил пот, и пухлые щеки стали влажными.
– Кошмар какой, - Лили сцепила пальцы, обхватила колени. – Бедняга Квиррелл. На него все сыплется с первых месяцев. Как будто мало ужаса, который он пережил.
– Да, жалко, - вздохнул Питер, водя пальцами по каменному карюю ступеньки.
– Ты добрый, - Лили позволила себе улыбнуться. Петтигрю вскинул голову:
– Я?
– Ты. Добрый и хороший. Сочувствуешь, пытаешься помочь.
Она замолчала, ощущая, как приятна самой на вкус похвала, только что произнесенная. Питер смотрел робко, изучающее.
– Я тебе могу сказать кое-что, только ты не болтай.
– Не буду болтать. Говори.
Он еще помялся.
– Джеймс на тебе просто зациклился, помешался. Постоянно говорит о тебе: что ты самая красивая девчонка на потоке, самая классная…
Вот так клюква! В принципе, Лили уже привыкла к особенному, терпеливо-мягкому, несмотря на все её подколки, отношению к ней Джеймса, но другие ей ни разу не указывали, что она у него «в фаворе», от первого указания же стало весьма неловко. Хотя польстило, что её хвалят.
– Вам, наверное, надоело его слушать, и вы меня теперь терпеть не можете?
– Ну что ты! – испугался Питер. –вовсе нет… Совсем наоборот…
Лили оперлась щекой на руку, откинула распущенные волосы.
– Ты замечательный человек, Питер. И друг тоже. Скромный, вперед не лезешь, а ведь горой за своих, да? Мне такие нравятся.
– А что мне лезть вперед? – он пожал пухлыми плечами. – Я по сравнению с остальными так, середнячок, если не хуже. Это мне повезло с друзьями. Мама говорила, что меня вовсе никто никогда не примет.
Лили поморщилась: примерно то же её мама однажды сказала Петунии.
– Зачем она так?
– Просто злилась. Они с отцом давно развелись, и у него другая семья…
Лили уже давно просветили, что в магическом мире развод – нечто запредельное, безоговорочно осуждаемое обществом. Волшебники, о которых в «Ежедневном Пророке» упомянули в связи с бракоразводным процессом между ними, оказываются опозоренными; в ближайшее после развода время общаться с ними – дурной тон, и они остаются в изоляции, без поддержки друзей и близких. Немудрено, что у некоторых сдают нервы.
Итак, мать Питера срывалась на нем, и у него уже не осталось надежды, что и у него могут однажды быть друзья, что не вечно унылое одиночество – когда в школе ему сам, первый протянул руку сначала Ремус Люпин, а потом и Джеймс с Сириусом приняли «под крыло».
…Ремус оказался легок на помине: едва успел Питер рассказать Лили о
– Вот вы где. Провожали первокурсника? Пойдемте, все закончилось.
– Мы победили? – Лили невольно улыбнулась, и Рем вдруг тонко покраснел, его светлые глаза забегали – если бы не его известная правдивость, можно было бы заподозрить, что он врет.
– Да. Монтегю помогали Эйвери и Мальсибер, но мы их разгромили. Джеймс и Сириус хотят это отметить в нашей гостиной. Пойдемте?
Монтегю оказался не из тех, кто забывает обиды – а может, Эльза отказалась его прощать, покуда он не принесет обещанное. Во всяком случае, неделю спустя он снова подстерег бедолагу Квиринуса в коридоре, и на сей раз первокурснику никто не помог. Оливер отволок его в комнаты Слизерина; каким-то образом девочки протащили мальчонку к себе в спальню. Когда в комнату зашла с утра сидевшая в библиотеке Летиция Гэмп, ей открылась непонятная и неприятная картина. На стульях, поставленных в кружок, сидели, потягивая сок, Эльза, Электра, Линнет, а также второкурсница Гестер Хорнби, патефон играл канкан, а перед девчонками выплясывал в женском платье первокурсник Квиррелл. Летиция выхватила палочку.
– Не советую, - протянула Эльза. – Он под действием зелья, и если попытаешься его остановить, кончиться может плохо.
Набросив на мальчика плащ, чтобы прикрыть женское платье, Гэмп за руки выволокла его из спальни. Как только он перестал слышать музыку, то прекратил и танцевать, правда, еще дергался. С помощью вошедших было в гостиную Регулуса и Северуса мальчишку удалось оттащить в Больничное крыло. Мадам Помфри не задавала лишних вопросов, слизеринцы не выносили сор из избы, однако Электра и Гестер не могли отказать себе в удовольствии еще раз припомнить сладкое чужое унижение. Их разговор услышала Пенни-Черри и не преминула разнести по всей школе. О том, как после этого дразнили Квиррелла, лучше не упоминать, хотя вина Эльзы была всем очевидна.
– Приносить людей, как трофеи, - удивлялась Алиса. – Просто Саломея какая-то.
– В пьесе Уайльда Саломея плохо кончила, - Марлин, как всегда, не возмущалась громко, но в переливчатых глазах мерцали холодные голубоватые отблески. – Эльза тоже доиграется когда-нибудь.
Однако и за Квиринуса отомстили. Мародеры, поймав в коридоре Северуса, обезоружили его и затолкали в ближайший женский туалет: заперли в одной кабинке, а сумку с книгами и палочку оставили в другой.
========== Глава 26. Танго ==========
Лили и Северус, прижавшись к стеклу в купе, наблюдали за остальными школьниками, которые еще не уселись. Вон чуть не подрались между собой Сириус и Монтегю, а Эльза в окружении фрейлин разочарованно кривится: ей хотелось, видимо, настоящей схватки. В последнее время Смит и Блэк на уроках и переменах постоянно заводят пикировку. Лили сперва подумала, что Мародеры не могут простить слизеринке унижения Квиррелла, но помрачневший вид Марлин, неотступно за ними наблюдавшей, говорил об чем-то ином.