Двадцать один
Шрифт:
— У меня вся неделя занята, давай потом созвонимся. Пока, Мир!
Голос умолк, и раздался сигнал окончания разговора. Вечер, который казался почти идеальным, был испорчен.
Я ускорил шаг и на ходу набрал еще один телефонный номер.
— Кирюх, ты в городе? Нам просто необходимо поговорить!
— Да, только вчера приехал, завтра утром — идет?
Я ехал в пустом вагоне метро и чувствовал, что силы, отпущенные мне на этот день, вдруг закончились. Теперь только спать.
На следующий день рано утром я завтракал в кофейне рядом с факультетом. Напротив меня, развалившись в кресле и глотая крепкий эспрессо, сидел
Было всего восемь утра — Кирилл поднял меня чуть ли не в шесть. Он будил меня своими звонками долго и настойчиво. Когда, наконец, я взял трубку, бодрым голосом поинтересовался:
— Ты что, спал?
— Догадайся, — раздраженно ответил я.
— Вставай давай! Сегодня солнце!
Я открыл шторы. И вправду — солнце!
Кириллу простительно так себя вести — я считаю его своим лучшим другом.
— Она тебе вот так прямо и сказала?
— Ага. «Я занята, созвонимся потом».
— Так сколько вы уже не виделись? С летней сессии?
— Да дольше! Я ее на факультете редко встречаю. Мы же в разных группах — расписание не совпадает. Если видимся, только: «привет-пока». Никак поговорить не удается нормально.
— Так у тебя же с ней любовь была?
— Не совсем… То есть не только с ней. Хотя я ей особенно шансов-то не давал.
— Так зачем она тебе сейчас? Где твой остальной девчачий фан-клуб?
— В том-то и дело, что в один прекрасный день я понял, что начинаю заинтересовываться ей, понимаешь? А она — раз! — перестает со мной общаться. Как отрезала, в один вечер!
— Что, зацепила? Поставила тебя в игнор, а твое самолюбие взяло и разыгралось?
— Говорю же, она меня начала раньше интересовать!
— И чем же?
— Маша, она…
— Красивая, умная, добрая? Это, друг мой, и так понятно.
— Ничего тебе не понятно! Хотя, конечно, то, что ты сказал — все так. Но еще она такая…такая непосредственная, естественная. Очень уверенная в себе и в своих поступках. Когда ты с ней рядом — тебе очень хорошо и спокойно. Ай, даже не знаю!
— Она просто ломается, — вынес свой вердикт Кирилл. — Здесь осада нужна. Хотя… это не твой стиль. Лучше забудь про нее, пускай сидит одна, раз такая умная. У тебя есть из кого выбрать! Весь факультет гудит: Мирослав-Мирослав.
Почему Кирилл видит ситуацию так поверхностно? Оставить Машу я не мог, во всяком случае, сейчас.
— Как отдохнул-то? — я сменил тему — Вырос, мне кажется, еще на полметра. Я и так на носочках с тобой по улице хожу, а теперь ты на полторы головы выше меня стал. И волосы выгорели, превратился в натурального блондина!
Лицо Кирилла расплылось в широкой улыбке.
— Отдыхал шикарно. Каэдое утро лежал на пляже и пил крымское вино. Потом весь оставшийся день снимал сюжеты. Записал стенд-апов штук тридцать. Меня вся редакция буквально на руках носила. Операторы даже побаивались.
Кирилл проходил летнюю практику в маленьком городке нашего юга на местном телеканале. Можно представить, что для них значит студент с нашего журфака.
— Гроза
— А потом я поехал автостопом по побережью.
Экстремалыцик! Более емкого слова я подобрать не могу. Он абсолютно непредсказуем. К примеру, может запросто сорваться и уехать в незнакомый город, где у него есть «отличные ребята», с которыми он познакомился вчера по интернету. Он любит встречать рассветы на крышах, часто жалуется на питерскую дождливую погоду и считает себя самым счастливым человеком в мире. Для меня же — даже такой ранний завтрак был весьма экстремальным.
— Ты даже не поверишь, какие там вкусные морепродукты! — продолжал юный путешественник. — Я сидел на обочине, ел прямо руками всю эту морскую дрянь и думал: «Черт возьми, как же я счастлив!» Ты меня понимаешь?
— Я понимаю, что ты чересчур позитивный двухметровый блондин. Который, помимо всего, умеет вытаскивать лучших друзей из депрессивных состояний одним своим видом. Спасибо тебе, кстати.
Я перевел глаза на экран, висящий напротив нашего столика. Телевизор работал без звука. Красивая темноволосая девушка на экране подмигивала и крутилась, что-то кому-то говорила. У девушки была интересная мимика — очень яркая, живая, непосредственная.
— Смотри, — я хлопнул Кирилла по плечу.
— Куда? А… это сериал новый, не помню названия. Там про четырех сестер… Ну да, так и называется: «Сестры».
— А как ее зовут? В смысле, актрису?
— Так, мы с тобой вроде Машу обсуждаем? Или уже эту… Сокольскую? — прочитал титры Кирилл.
А она как раз на Машу похожа, отметил я про себя.
— Кирюх, а в ней что-то от Маши есть, тебе не кажется?
— Ну да… темные волосы, улыбается похоже.
— Нет, я о другом, здесь все дело в настроении! Она такая же… живая, что ли. Впрочем, не важно… Я тут, между прочим, тоже на практику записался.
— Ты? Я думал, что ты, как обычно, договоришься о материалах.
— Да, были мысли не озадачиваться. Но я решил, что пора узнать, на кого учишься.
— Полезное дело…
— Тем более, я с редактором газеты разругался, той, в которую меня послали.
— А из-за чего? Хотя не удивлюсь, если редактором была девушка.
— Ха-ха. Скорее тетенька. Она меня, представь, начала учить, как писать надо! Придиралась к каждому предложению, вот я и не выдержал и сказал все, что думаю.
— Может, она была права? — осторожно спросил Кирилл. — Я имею в виду, что ты пишешь чересчур образно и голословно немножко, не по-журналистски, а как публицист скорее.
— Ну, вот и хорошо! Может, это мой стиль. Необязательно быть журналистом, чтобы стать крутым публицистом.
— Чего тебе и желаю. И куда устроился?
— Это новая газета, точнее, журнал. Для молодежи. Называется «Двадцать один». Там у них редактор такой…, — я не мог подобрать точного слова, — американский. Наверное, в Штатах работал. Отличный дядька! Мы с ним так хорошо пообщались!