Двадцатый - расчет окончен
Шрифт:
Слегка вывернутые накануне нижние шурупы с выпуклыми головками легко поддались и вышли из отверстий. Теперь, толкнув решетку во внешнюю сторону, можно было пролезть в образовавшуюся щель. Очевидная хлипкость сей конструкции объяснялась просто: дальше хорошо освещенного бетонного периметра, усиленного к тому же несколькими рядами «егозы», курсантам все одно убежать бы не удалось.
Осишвили аккуратно переставил одну из тумбочек, подхватил бесчувственное тело, подволок к подоконнику; просунул головой в щель и, придерживая за ноги, «помог» покинуть пределы казармы. Следом полетела одежда с обувью…
– Какой
И, взвалив Жиндаря на спину, поспешно засеменил в направлении автодрома – времени до рассвета оставалось в обрез…
Проснувшись по сигналу подъема, оба соседа Жиндаря решили, будто тот успел встать раньше – одежда с обувью отсутствовала, постель аккуратно застелена. И ни одной детали, за которую случайно зацепившийся взгляд, мог бы натолкнуть на мысль о странности исчезновения…
Хватились его лишь на утреннем построении после завтрака. Проверив туалеты, душевые и столовую, где мог задержаться нерадивый курсант, несколько сотрудников школы внимательно осмотрели отсек, окно… Тут-то и обнаружились валявшиеся под проемом болты и свободно болтавшаяся решетка.
– Теоретически перебраться через забор, конечно, можно, – заложив руки за спину, с царственной медлительностью расхаживал перед строем курсантов начальник учебного Центра – коренастый седовласый мужчина лет пятидесяти пяти. – Но практически сбежать отсюда пока не удавалось никому. Одним словом, меня очень огорчила выходка вашего товарища. Очень! И прошу поверить мне на слово: этот побег ему дорого обойдется…
Начальник школы ни разу не появился перед курсантами в форме, но они уже были в курсе: чин тот имел генеральский, а места на груди для правительственных наград давно хватало.
– …Каждый из вас умеет читать, и перед подписанием контракта имел возможность ознакомиться с предлагаемыми условиями. Никого сюда силком – под дулом пистолета или посредством шантажа не загоняли! Так или нет?..
Понурив голову, парни слушали отрывистую гневную речь, и вспоминали, как при подписании контракта представители школы информировали о последствиях побега из системы, куда угораздило вляпаться. На гневный вопрос напрашивался утвердительный ответ, но над строем повисло тягостное молчание…
– То-то же, – проворчал генерал и, не меняя резкого тона, словно побег Жиндаря готовился в сговоре со всем коллективом, отчеканил: – Все сегодняшние занятия группы отменяются! Займетесь его поисками.
Повернувшись спиною к строю, руководитель Центра зашагал к стоявшему неподалеку джипу, но через десяток шагов обернулся и, обращаясь уже к старшему инструктору, крикнул:
– Как следует прочесать всю территорию. Найдите беглеца. Или, по крайней мере, его следы! Вечером о результатах поиска доложите мне лично.
Полдня курсанты осматривали все закоулки, подъезды, чердаки и подвалы в учебном и жилом городках. После обеда встали длинной цепью и направились к обширным территориям стрельбища и автодрома. С каждой минутой бесплодных усилий даже среди инструкторского состава все настойчивее звучало мнение: Жиндарю удалось сделать невозможное – выбраться за пределы периметра.
За
– Как твой бок? Швы сэ-сняли? – поинтересовался Сашка у друга.
– Их и не снимали. Доктор штопал какими-то новыми нитками. Называл их мудрено, я не запомнил… В общем, сами рассасываются, – отвечал выпущенный утром из санчасти Дорохов. – Со стационаром покончено; осталось недельку походить на перевязки.
– Н-небось, отоспался, отдохнул?.. – с завистью спросил приятель.
Капитан кивнул:
– Есть такое дело. Давно с моей жизни не случалось лафы.
– Завидую… – вздохнул Оська и вдруг едва не в самое ухо приглушенно заговорил: – Сэ-слушай, Арчи, я все же не собираюсь торчать тут почти полгода; хочу отсюда сэ-сдернуть.
– Пример Жиндаря не дает покоя?
Тот незаметно усмехнулся:
– Нет. Пэ-просто как человеку тончайшей нервной организации, мне пэ-противопоказано здесь долго находиться. Зэ-знаешь, у меня есть неплохой пэ-план. Правда, он пока рассчитан на одного, но его можно подкорректировать. Хочешь, убежим вэ-вместе?..
Топая к озерцу в хвосте группы, Артур с минуту раздумывал. Затем решительно мотнул головой:
– Ося, ты помнишь, что говорил на гауптвахте представитель школы?
– Ну, не все, конечно. Б-башка тогда шла кэ-кругом…
– Ну, так напряги извилины! О беглецах. А именно об их родственниках.
– Намекал т-товарищ – было дело…
– Да не намекал, а открыто угрожал! Не сомневаюсь, что и начальник Центра на построении базарил о том же. Лично меня останавливает только это. Не хватало, чтобы до моего отца-инвалида добрались.
Осишвили не отвечал, опустив голову и все так же вышагивая рядом.
– И тебе, Сашка, не советую рыпаться – выбрось из головы дурацкую затею! – настаивал Дорохов. – Твои близкие хоть и живут в Грузии, да никакой гарантии, что эта, блин… гребанная «контора» не имеет своих агентов в сопредельных странах.
– А если мы обставим д-дело так, будто погибли? – не унимаясь, с жаром возразил бывший старлей. – Не сэ-сбежали, а погибли! Понимаешь: нет н-нас больше. И искать н-некого!..
– Нет, Ося – я рисковать не стану. И тебе не позволю.
Кажется, Сашка намеревался уговаривать товарища и дальше, да группа прибыла на место предстоящих поисков.
Длинный водоем шириной около тридцати метров пересекали две трассы: одна по мелководью; другая по неровному, каменистому дну с глубиной, местами доходившей до полутора метров. Перед озерцом прямые участки обеих трасс заканчивались приличными трамплинами. Но рядом имелись так же и менее экстремальные съезды: пологий, где тренировались новички, и крепкая металлическая эстакада, имитирующая плоский невысокий обрыв. Противоположный бережок впечатлял тем же разнообразием – выехать из водоема можно было по гальке, песку и, наконец, по камышам, растущим в наименее любимом курсантами вязком илистом грунте.