Двадцатый - расчет окончен
Шрифт:
Ирина поглядывала по сторонам сквозь темные очки – денек радовал солнечной погодкой; Артур, управляя автомобилем, изредка улыбался, мысленно возвращаясь к встрече с неожиданно воскресшим Оськой. Однако настороженный взгляд не забывал сопровождать каждый встречный автомобиль. Бежевый «Chevrolet Captiva» куда-то запропал – или метался по лионским кварталам, или поджидал их на въезде в город…
Миновав Сент-Этьен, отнюдь не показавшийся маленьким, они выехали на хорошую прямую трассу. «Лион – 50 км» – значилось на блестевшем синей краской указателе. До поворота
– Ира, я могу задать тебе пару вопросов? – нарушил Дорохов затянувшееся молчание.
– Конечно. Если смогу – отвечу.
– Скажи… На кого мы тянем лямку?
Она вытянула из пачки тонкую сигарету, щелкнула зажигалкой, Выдохнув дым, спросила:
– Зачем тебе это?
– Так… Для общего развития.
– Знаешь, как говаривал один из моих непосредственных шефов…
– Японский конспиратор? – поддел он.
Ира живо откликнулась:
– Верно – тот самый. Так вот я как-то услышала от него замечательную фразу: человек качественно выполняет свои обязанности, пока не задумывается о высших материях.
– Неплохо сказано. А еще есть притча о сороконожке. Не слышала о такой? – насмешливо глянул он на агента. – Бегала она себе, бегала преспокойно… Покуда у нее не спросили: и как же тебе удается просчитать порядок движения всех твоих ног? С тех пор как задумается об этом, так с места сойти не может.
– Хорошая притча.
– И все же, хотелось бы знать, что я здесь делаю. Видишь ли, меня еще в Чечне затрахали разного рода идиотские приказы, после которых приходилось понапрасну палить шкуры ребят, да и свою заодно…
– Послушай, дорогуша! Это не твоя компетенция, – прошу запомнить! – раздраженно швырнула она в окно едва прикуренную сигарету. Но спустя мгновение виновато посмотрела на него, смягчилась: – Ну, как тебе объяснить?.. Это… что-то, вроде области высоких технологий. А ты… пожалуйста, не обижайся, но… ты всего лишь лесоруб. Или чернорабочий. Пойми, каждый должен делать свое дело.
– Чего же обидного в лесорубах? – возразил Артур без тени раздражения. – А по поводу высоких технологий… Ты дома в чей унитаз писаешь?
Ирина вскинула презрительный взор, готовая в очередной раз взорваться или съязвить по поводу бестактности. Но он упредил:
– Нет, я серьезно – в какой стране сделан твой унитаз?
– Ну… испанский, кажется.
– Испанский? – усмехнулся капитан. – Вот видишь какое странное дело… По твоей классификации испанцы в сравнении с нами русскими самые настоящие лесорубы – ни одной ракеты в космос не запустили, ни одного приличного самолета не сделали… А унитазы, однако ж, делают лучше. И какой прок простым смертным от твоих высоких технологий?..
Она снова замолчала, раздумывая, стоит ли пускаться в долгие объяснения…
– Я сама точно не знаю, для какой из «контор» стараюсь – это мое первое задание. Дебют, – призналась, наконец, девушка. – В такие подробности, как наименование организации «заказчика» меня не посвятили. Если не ошибаюсь, наше задание патронирует Внешнеполитическая разведка.
– И
– По-моему, в круг их интересов входят самыми разные вопросы. От обогащения ядерного топлива Ираном до размещения в Европе американской системы ПРО. А подобные нам курьеры возят очень ценную информацию.
– Всего лишь информацию?! Но, позволь!.. – удивленно вскинул он брови, – как же так?! Сейчас для этого столько возможностей! Неужели нельзя…
– Увы, Артур, нельзя. Поверь, информация сейчас – самый дорогой товар. А ее утечка обходится еще дороже.
– Ничего не понимаю!.. Мобилы, обычные телефоны, до чертовой страсти частот радиосвязи; Интернет, в конце концов… Разве этого мало?
– Всего этого предостаточно в представлении рядовых обывателей. Но мы обязаны помнить: целый сегмент Национальной контрразведки США занимается перехватом и дешифровкой сообщений. В том числе и в сетях: в интернетовской, в эфирных и в любых других. Сообщение перехватывается еще до того, как попадает к адресату или на промежуточный сервер хранения – даже не приходится ничего взламывать, хотя и эти операции они выполняют с относительной легкостью. Потом происходит раскодирование, расшифровка – это уже дело техники.
Он с недоумением слушал ее, изредка покачивая головой. В учебном Центре доводилось слышать о подобных проблемах, но чтобы перестраховка от перехватов доходила до столь банальных в наше время курьеров! Такое никак не укладывалось в голове.
Слева тянулось неширокое озеро с камышами вдоль пологих берегов. Местность чем-то напоминала родную, российскую…
Ирина меж тем объясняла:
– Европейское отделение американской контрразведки – одно из самых мощных. Мне приходилось изучать и структуру, и методику их работы – чего там только не придумано!.. Каких только каналов перехвата нет: электрические, индукционные, параметрические… Короче говоря, все не так просто, как тебе кажется.
– Ну, а эта… Как ее?.. – потеребив висок, потерянно вопрошал Дорохов, – дипломатическая связь?
Она пояснила с кислой миной:
– Каналы дипломатической связи находятся под самым пристальным присмотром западных спецслужб. Шифры с кодами меняются по несколько раз в сутки, но толку мало. Поэтому диппочта служит для официальных и в редких случаях – для самых срочных сообщений, ценность которых велика лишь в первые часы. Пока сообщения перехватят, обработают, расшифруют – информация успевает сделать свое дело.
– Как все запутано, – проворчал он, заметив впереди долгожданный поворот. – Никогда не предполагал, что придется работать почтальоном.
И в последний раз глянув на длинное озерцо с голубоватой рябью меж камышей, включил правый поворотник…
Солнце палило прямо в лобовое стекло – близился полдень; погода радовала ясным голубым небом и теплым ветерком. Свернув на новую объездную дорогу, Артур заметил расположенный у правой обочины кемпинг: мотель, кафе, внушительная стоянка для машин, удобные въезд и выезд…