Двадцатый век. Электрическая жизнь

Робида Альбер

Прибытие Жоржа Лорриса прервало эту супружескую беседу. Он впервые посетил Лаутербрунненскую станцию. До тех пор молодой человек знал швейцарский домик Лакомбов только по телефоноскопу. Он чувствовал себя слегка взволнованным при мысли, что встретится теперь фактически лицом к лицу с Эстеллой? Что, именно, она ему скажет? Что, если вдруг сердце её не окажется свободным, и она отвергнет предложение? Он всё-таки опасался такого бедственного исхода.

Опасения эти не замедлили рассеяться. Г-жа Лакомб встретила Жоржа до того сочувственно, что он сразу убедился в их несостоятельности. Когда, наконец, появилась Эстелла, смущенная и бледная от волнения, она ответила нежным пожатием руки на немой вопрос, с которым тревожно обратились к ней глаза молодого человека.

Жорж провел в их швейцарском домике восхитительный вечер. Когда часам к одиннадцати ночи он сел в воздушный кабриолет, который должен был отвезти его в Интерлакен, на электро-пневматический поезд, он чувствовал

себя в самом восторженном настроении духа. Снопы электрического света, отбрасываемые маяком, озаряли горы фантастическим сиянием, проникавшим во мрак долин. Громадные вершины гор сверкали, словно карбункулы, а ледники казались расплавленными алмазами. Все это сияние представлялось молодому человеку как-бы обещанием светлого будущего, полного беспредельно долгого счастья.

Жерар Лоррис уезжает в 11 вечера

Разумеется, Филоксен Лоррис привскочил от изумления и гнева, когда на другой день утром сын сообщил ему о своем решении и вместе с тем просил родительского благословения. Охваченный бурным приступом красноречия, Филоксен упрекал сына за то, что тот не хотел обождать подходящей невесты. Ведь ему была обещана талантливейшая и образованнейшая девица в мире, – обладающая докторскими дипломами по всевозможным наукам, серьезная, зрелая особа, без малейшей тени легкомыслия и ветрености. Что ему за охота расстраивать все отцовские планы и разрушать все надежды такой нелепой женитьбой?

Борьба атавистических влияний

– Припомни только, Жорж, закон естественного подбора. Закон этот дело нешуточное, а между тем ты позволяешь себе не обращать на него внимания!.. Наука давно уже признала полную разумность многих старинных воззрений и выяснила, что естественный подбор лежал первоначально в основе каждой настоящей аристократии. Даже и в наши ультрадемократические времена пришлось смягчить непреклонность руководящих принципов и преклониться перед могуществом истины… Да, любезнейший сын мой! древние аристократические общества имели полное основание враждебно относиться к неравным бракам.

Нельзя отрицать того очевидного факта, что породы храбрых воинов и могучих рыцарей минувших веков, вступая в брачные союзы единственно лишь в своей собственной среде, все более укореняли в себе высокие доблести, являвшиеся отличительной их чертой и законной основой родовой их гордости, лежавшей в основе притязаний властвовать над менее чистокровными расами, – притязаний, ставящихся зачастую в упрек.

Коллекция предков. Чья возьмёт? Чьё влияние окажется преобладающим?

Вырождение началось для этих старинных отборных пород с того дня, когда кровь гордых баронов смешалась с кровью разбогатевших мещан. Эти-то последовательно повторявшиеся неравные браки и нанесли смертельный удар дворянству. Нет ничего легче, как доказать мою тезу строго научным образом. Возьмем, например, потомка знаменитого Роланда. Пусть в жилах его течет кровь тридцати поколений самых доблестных рыцарей…. Если этот потомок храбрых воинов женится на дочери откупщика, то в плоде от этого брака драгоценная рыцарская кровь окажется изменённой примесью совершенно иной, низкопробной крови!.. В силу атавизма, душа предков по матери, – каких нибудь лавочников или банкиров, – людей, торговавших бакалейными товарами, или отдававших деньги в рост под лихие проценты, возродится в теле роландова потомка. Что именно будет таиться тогда под гербом знаменитого паладина? Нельзя заранее ответить на этот вопрос. В результате помеси может оказаться и что-нибудь путное, но несравненно чаще получится ублюдок сомнительной ценности. Бедный Роланд! Какую гримасу состроил бы он, если б мог видеть, во что обратилось здесь его потомство!.. Пойми же, наконец, Жорж, что вопрос о естественном подборе заслуживает самого серьезного внимания! Надо относиться с известного рода уважением к своим потомкам и не награждать их такими душами, каких мы не желали бы иметь сами.

Теперь между нами существует тоже аристократия, a именно – аристократия науки. Необходимо подумать о том, чтоб выработать путем строго научного подбора из этой аристократии действительно высшую породу. Я лично не хотел бы видеть в собственной семье никаких неприятных атавистических проявлений. Мне вовсе не желательно, чтоб в собственном моем внуке, во внуке Филоксена Лорриса, воплотилась душа какого-нибудь

дедушки с материнской стороны, если этот дедушка был заурядным смертным. Исследования в области атавизма выяснили теоретически, а фотография за последние сто лет представила неопровержимые фактические доказательства, по крайней мере в области физического сходства, что в рождающемся ребенке всегда воспроизводится более или менее отдаленный родственный тип. Иногда этот тип копируется с полнейшею точностью, иногда-же к нему примешиваются черты, заимствованные у нескольких других типов из отцовской или материнской семьи!.. Тоже самое замечается по отношению к умственным способностям и душевным свойствам вообще. Каждый из нас получает их в наследство от одного или нескольких предков. Каждая семья обладает определенным духовным капиталом, служащим как-бы резервуаром для потомства. Природа черпает по усмотрению в этом резервуаре, когда ей надо наполнить череп ребёнка, имеющего родиться на свет. Она может быть при этом более или менее щедрой, или скупою. Многое несомненно зависит от случая, на долю которого всегда приходится отводить соответственное место. Тем не менее природа вынуждена черпать только из капитала, собранного предками и постепенно возраставшего у последующих поколений!..

Вследствие этого именно и необходима величайшая осмотрительность при заключении браков. Надлежит тщательно взвесить и оценить всяческие атавистические влияния, для того, чтобы доставить породе новые полезные свойства. Надо обеспечить потомкам возможность черпать из более значительного духовного капитала!.. Послушай, Жорж, ты знаешь ведь блестящую репутацию Бардо. Семья эта с отцовской стороны является представительницей трех поколений превосходнейших математиков. С материнской стороны она дала нам астронома и знаменитого хирурга. Кроме того, в ней оказывается двоюродный дед, бывший несомненно гениальным человеком, так как он изобрел электропневматическое сообщение по трубам, заменившее железные дороги наших предков… Вообще, с точки зрения атавистических влияний, такая семья не оставляет желать ничего лучшего! Прими теперь во внимание, что в семье этой имеется девица, тридцати девяти уже лет от роду, обладающая дипломами доктора медицины, доктора прав, архидоктора социальных наук и т. д. Она первоклассная математичка, одно из светил политической экономии и в тоже время известный авторитет по части медицины. Я предназначал ее тебе, рассчитывая создать таким образом необходимый противовес твоему легкомыслию…

Выгодная партия! Девица Бардо, доктор всех наук, первоклассный математик и блестящее медицинское светило.

Жорж Лоррис отшатнулся с выражением неподдельного испуга и, пытаясь прервать речь своего родителя, принялся восторженно описывать Эстеллу Лакомб.

– Вижу, что девица Бардо тебе не нравится, – продолжал Филоксен Лоррис, не обращая внимания на этот перерыв. – Пусть будет по твоему. У меня имеется в запасе еще и другая невеста, девица Купар, сенатор от департамента Сарты. Ей только лишь стукнуло тридцать семь лет, а между тем она считается уже одной из самых выдающихся современных политических деятельниц и непременно в самом непродолжительном времени будет министром. Отца её, Жюля Купара, гиганта революции 1935 года, выбирали в продолжение трех последовательных пятилетий в диктаторы. Она доводится внучкой знаменитому парламентскому оратору, Леону Купару, участвовавшему в восемнадцати министерствах. Брак твой с нею был бы союзом научной и политической аристократии, способным открыть самые блестящие перспективы для наших потомков. Если ты женишься на сенаторе, девице Купар, мы будем вправе мечтать, что нашим правнукам суждено будет управлять народами, влияя на судьбы человечества своею научной и политической энергией!..

Девица Купар, сенатор Сартрского департамента.

– Смею уверить, что ни сенатор Купар, ни доктор Бардо не будут моими женами! Я женюсь вот на ком! – заявил Жорж, подавая отцу фотографию Эстеллы. – Имею честь представить вам девицу Эстеллу Лакомб, живущую теперь при родителях, на Лаутербрунненской станции. He обладая докторскими дипломами и не подвизаясь на арене политической деятельности, она тем не менее…

– Погоди-ка, фамилия эта мне знакома! – сказал Филоксен Лоррис. – Сюда заходила как-то г-жа Лакомб. Она наговорила мне массу всякой всячины, в которой я не мог хорошенько даже и разобраться. Дама эта, в беседе с моим фонографом, обозвала меня медведем и в заключение подарила мне пару якобы собственноручно вышитых ею туфель… Постой-ка! пока она объясняла фонографу побудительные причины своего посещения, с неё, как и со всех вообще моих гостей, была снята фотокарточка. Вот эта карточка! Знаешь ты эту даму?