Дважды невезучие

Устименко Татьяна Ивановна

При ближайшем знакомстве рощица оказалась куда более густой и обширной, чем выглядела со стороны. И что важно – обильно заросшей развесистыми, шелковистыми лопухами… Я оглянулась на отблески костра, виднеющиеся сквозь ветки деревьев, ругнулась и направилась дальше, в глубь рощи. Набрела на кустики крупной черники, оказавшейся необычайно сладкой, и – увлеченно собирая ягоды прямо в рот, все шла и шла вперед, начисто позабыв о первоначальной цели своей прогулки. Ибо похлебка когда еще сварится, а есть хочется даже больше, чем спать…

– Ой! –

вскрикнула от неожиданности я, ибо осинки вдруг расступились, выведя меня на небольшую полянку, в центре коей на пеньке сидела опрятного вида старушка в лаптях, одетая в сборчатую юбку и деревенский кафтан из небеленого полотна. Лицо женщины обрамлял низко повязанный платок, оставляя незакрытыми лишь черные бусинки глаз, крючковатый нос с крупной бородавкой на конце, тонкие губы и неожиданно массивный, упрямый подбородок.

– Чего орешь? – осведомилась старуха неприязненно. – Ночью спать положено, а не орать или по лесу шастать!

– Верно! – смущенно согласилась я. – Извините. Я пойду… – И сделала робкий шаг назад, не осмелившись повернуться спиной к этой странной бабке. «Интересно, что она сама делает ночью в лесу, причем – одна?» – промелькнуло у меня в голове.

– Тебя жду! – словно прочитав мои мысли, насмешливо изрекла старуха.

– Э-э-э… – растерялась я, будучи не в состоянии выдать более вразумительную фразу. – Зачем? – после того как первый шок прошел, осторожно спросила я.

– Есть хочешь? – непоследовательно поинтересовалась моя собеседница, разворачивая удерживаемый на коленях сверток.

– Да! – честно призналась я, наблюдая, как из свертка, оказавшегося большим полотняным платком, появляется пара пирожков – с виду вполне аппетитных. – Очень.

– На, угощайся. – Бабуля подала мне пирожок, в который я незамедлительно впилась зубами, по-кошачьи урча от удовольствия.

– Вкусно, – невнятно прочавкала я, прожевав очередной кусок. – А с чем он?

– С кониной и рябчиками, – хитро улыбнулась ушлая старуха.

– И в какой пропорции? – не отставала любопытная я.

– Один к одному. – В голосе старухи заметно прибавилась ехидства.

– Что-то ты, бабка, перепутала, рябчик не чувствуется совсем, – упрекнула я.

– Ну не знаю, не знаю, – затрясла головой изворотливая старуха. – Я на одного коня точно одного рябчика клала…

Препираться дальше уже не имело смысла, ибо пирожок закончился. Я вытерла руки о лопух и спросила напрямую:

– И сколько я за него должна? Не верю в бесплатные угощения…

– Две монеты! – испытующе прищурилась старуха.

«Дороговато!» – мысленно вздохнула я, но делать нечего – полезла в карман и выложила два медяка, честно заработанных в Лысых Горках.

– Не те! – Бабка брезгливо потрогала медяки заскорузлым пальцем и сделала выразительный жест – «убери».

– Других – нет! – нахмурилась я, шокированная подобными капризами.

– Ой врешь, девонька! – Черные глаза-бусинки будто прожигали меня насквозь. – Другие монеты доставай…

– Какие? –

искренне не понимала я.

– Одна тебе от Речной невесты досталась… – насмешливо подсказала старуха. – А другая…

– Так нет у меня другой! – почти взвыла я, задетая за живое. – Надобно найти, а нет пока. Одна она у меня всего…

– Плохо! – Туго стянутый головной платок укоризненно качнулся туда-сюда. – Не боишься разочаровать богов, девочка?

– Бояться богов – на остров Ледницу не ходить! – строптиво пробурчала я. – Как говорится, чем богаты – тем и рады. Иного пока не заработали.

– Плохо! – еще печальнее повторила странная бабка. – Придется тебе подсказку дать. Еще одну… – Она выжидательно уставилась на меня, а я – ответно на нее, ибо ничегошеньки в этом намеке не поняла.

– Какую? – показательно тупила я.

– Охохонюшки, – горько вздохнула бабка, – горе ты мое луковое! Беда мне с тобой! Ну ладно, так и быть, подскажу тебе, где искать вторую монету…

– И где? – У меня аж уши от нетерпения зашевелились.

– Туда ступай. – Старуха довольно небрежно взмахнула рукой, указывая куда-то вдаль, за рощу. – В ту деревню, где люди пропадают. Там найдешь вторую монету богов. Коли сама не сгинешь, сумеешь ее взять и вернешься обратно… – Она издевательски хихикнула.

– Шутите небось? – не сразу поверила я, ибо подобная инструкция звучала совершенно неправдоподобно. – Взять… И что мне для этого сделать надобно?

– Да всего лишь то же самое, чего и все другие там делают, – уже не таясь рассмеялась старуха. – Чего уж тут непонятного.

– В смысле? – почти обиделась я.

– В прямом! – еще пуще захихикала бабка.

– Но если там все пропадают, – вслух рассуждала я, – то, значит, мне тоже придется… – Моя нижняя челюсть потрясенно отвисла. – Мне тоже пропасть придется?

Бабка довольно кивнула.

«Кажется, зря я Альку не послушалась! – размышляла я, отстраненно разглядывая осинки и топчась по ни в чем не повинным лопухам. – Похоже, ее пророчество начинает сбываться. Ведь если я там пропаду, то как же потом вернусь обратно? Вот тогда мне точно кирдык настанет…»

– Кстати, спасибо за дочку! – Внезапно прозвучавшая фраза вывела меня из задумчиво-созерцательного состояния.

– Какую дочку? – порывисто обернулась я, но на пеньке уже никого не было, лишь на траве валялся оброненный платок из-под пирожков. – Дочку, дочку… – бормотала я себе под нос, зачем-то подобрав чужой платок, возвращаясь к костру и готовясь выслушивать очередную воспитательную тираду от Зоргана. – Ох!.. – Я даже споткнулась, осененная некой страшной догадкой. – Передать привет дочке мне поручила та мертвая старуха на кладбище… А эта, – я опасливо оглянулась, – не может же она оказаться той самой покойницей? Ох, не иначе как мне сама королева Смерть явилась? – И я растерянно продолжила путь, мучаясь неразрешимыми сомнениями относительно своей смелой гипотезы…