Дважды похищенная
Шрифт:
Зарина сразу остановилась. Дёргано повернулась на голос. Выглянувшая из-за густых облаков луна, тоненьким слабым лучиком, который пробился сквозь нависшие над узкой дорогой густые кроны деревьев, осветила приближающуюся тонкую фигурку.
— Нати? Ты как здесь? — удивилась беглянка.
— Хм… Как увидела, что мать тебя домой погнала, сразу поняла, что случилось нехорошее. Твои же родители тебя любят, никогда зазря не обижают. Не то, что мой папаша, — вздохнула подружка.
— Небось, ребята смеялись все надо мной? — с тайной надеждой, что это не так, спросила Зарина.
— Да забудется
— И Сашима смеялся? — с замиранием сердца поинтересовалась несчастная.
— Я не видела, — Натинка отводила глаза, но она уже подошла совсем близко, чтобы подружка хорошо разглядела даже в темноте, её лицо и поняла, что ей сейчас нагло врут.
Девушки жили по соседству и дружили буквально с пелёнок, поэтому Зарина знала, что Нати всегда отворачивалась и косила глазами в сторону, когда говорила неправду.
«Значит и он смеялся со всеми», — обиделась девушка на свою первую любовь.
— Мне лучше к тётке на это лето уйти. Отец розгами меня за телка проучить грозился, — сказала она вслух.
— Меня мой отец за такое, вообще, насмерть бы забил. А твой только грозится. Он тебя ни разу ведь не бил, — уговаривала Натинка.
— Ага-а-а… А я ни разу такого ещё и не делала. Это же сколько денег из — за меня теперь потеряно. Страшно подумать! — вздохнула девушка.
— Ну вот и пересидишь у меня денёк, для верности, что первая злость у папани твоего схлынула. Потом, если и накажут тебя, уже не так сильно, перетерпишь как-нибудь. Зато, всё снова хорошо будет. Ты же не знаешь, примет ли тебя тётка или прогонит домой, как узнает. А Сашиму проучишь за его насмешку. Мы с тобой вместе придумаем, как. Пошли обратно, а, Зариночка? Не бросай меня одну-одинёшеньку. Пошли, говорю! Сколько можно упрашивать? Страшно мне тут, в лесу, ночью… — уговаривая подружку, Нати была очень убедительна и даже легонько потянула Зарину за руку по направлению к дому.
Девушка вздохнула и, наконец, приняв разумное решение, кивнула, крепче сжала ладошку Нати и сделала шаг в сторону дома.
В этот момент, по бокам обеих девушек возникли две огромные тени. Обрывая короткий тонкий вскрик, на девичьи рты, закрывая их, легли огромные ладони.
Глава 2
Кошмар всё длился и длился, никак не заканчивался.
Еле живые Зарина и Нати жались друг к дружке, вытянувшись на грубой подстилке в небольшом шатре, а снаружи в маленькой лесной речушке весело плескались два здоровенных оборотня.
Прошлой ночью эти монстры заткнули пойманным девушкам рты, связали, сунули в мешки и куда-то понесли.
Зарина задыхалась от несказанного ужаса и отчаянно пыталась вырваться, когда её связывали. Потом, лежа на дороге, уже спутанная верёвками, в нечётком лунном свете она увидела, как двое очень крупных мужчин засовывают такую же скрученную Нати в большой мешок и завязывают его сверху.
Перевитая верёвками, быстро извиваясь, как огромный земляной червяк, Зарина, непонятно, на что, надеясь, чисто из упрямства, попыталась уползти в лес.
Но её жалкие потуги только
Обездвиженная, в закупоренном мешке, Зарина испытала такое огромное всеобъемлющее чувство страха, охватившее всё её существо, что в панике забилась, замычала, несмиренно напрягая все силы своего маленького тела. Ей показалось, что она задыхается, но тут блеснул свет, и девушка поняла, что в мешке есть приличная дырочка. Изловчившись, она сначала высунула носик и вдохнула прохладный лесной воздух, потом приникла к прорыву глазом, пытаясь разглядеть, что происходит снаружи. Замерла, чтобы не сдвинуться и не потерять небольшой обзор.
— Кажется, моя крошка, потеряла сознание, перестала дёргаться, — сказал оборотень, который стоял ближе к Зарине, явно имея в виду её. Он одевал на себя какие-то ремешки.
— Моя вон ещё трепыхается. Может пристукнуть её, чтобы легче было нести? — отозвался второй мужчина.
— Да ты что! Ещё не рассчитаешь силу и покалечишь! Тогда она не засчитается. Принимаются только целые, здоровые и молодые девки. Нам с тобой повезло, кстати, отличные особи попались, — довольно проговорил первый и обернулся большим волком.
Зарина почувствовала, как её поднимают и несут. В последний момент, когда ещё могла подглядывать в дырочку в мешке, она успела ещё заметить, как с помощью специальной сбруи, второй огромный волк поднял на спину мешок с Нати.
И потянулись самые ужасные часы в жизни Зарины. Ей было жутко душно. Проклятые верёвки немилосердно больно пережимали руки, ноги, тело. В тесном мешке девушке было не вытянуться, не разогнуть связанные колени. Она чувствовала бегущее тело хищника и в движении билась о него, не имея никакой возможности смягчить удары.
Волк бежал и бежал. Иногда он начинал передвигаться крупными скачками и от тряски в неудобной неподвижной позе у Зарины, казалось, болела каждая косточка, от режущих верёвок ныл каждый кусочек тела.
Всё вместе было настолько тяжело и плохо, что девушка почти непрерывно жалобно мычала и стонала сквозь кляп. Сколько времени прошло в таком аду, трудно сказать. Зарине было так мучительно больно, что уснуть в таком аду было невозможно. Но зато, иногда, ей удавалось потерять сознание, чтобы с ужасом и мукой снова приходить в себя, и снова проваливаться в небытие, когда наступал предел её терпения.
В середине весны ночи уже короткие. Когда оборотни вытряхнули девушек из мешка и развязали, небо было уже серым, правда, солнце ещё не встало.
Первые минуты, после освобождения от пут, несчастные пленницы выгибались и кричали от боли, беспомощно валяясь на земле, пока восстанавливалось кровоснабжение в их руках и ногах. Когда эти самые болезненные минуты прошли, их полные страдания, крики перешли в жалобный плач.
Но оборотни не обращали внимание ни на то, ни на другое. Они быстро разбили шатёр на берегу лесного ручья или, скорее, небольшой речки, прямо в двух шагах от воды. Забросили внутрь свою хныкающую добычу, пригрозив девушкам, что, если только хоть одна из них хотя бы нос наружу высунет, их снова свяжут.