Дважды разыскиваемые

Гребенюк Михаил Кириллович

Андрей третьи сутки не отходил от Тимура. Он, как и Тимур, ночевал и дневал в госпитале, как и Тимур, прислушивался к бессвязным словам Милы, как и Тимур, молил врачей сделать все, чтобы Мила не умерла.

Начальник отдела милиции Янгишахара узнав, в каком положении очутился Тимур, немедленно отпустил Андрея, посоветовав ему находиться рядом с другом, пока в этом будет необходимость.

Сейчас Миле как будто стало легче, она уснула и спала спокойно. Так, во всяком случае, сказала Тимуру Клара, пришедшая только что в госпиталь.

Тимур

внезапно поднялся, привычно одернул гимнастерку, огляделся так, словно чего-то испугался.

–  Пошли!

–  Постой!- вслед за ним встал и Андрей.

–  С ней плохо! Пошли!

–  Ты устал. Посиди еще.

–  С ней плохо, понимаешь? Она зовет меня! Пошли! Иначе опоздаем… Мила!

Тимур побежал.

Мила лежала спокойно, далекая от всего, что Происходило вокруг.

Тимур приблизился к ней осторожно, так же осторожно присел рядом на стул.

Вошли врач и сестра. Врач взял руку Милы, нащупал пульс и долго стоял молча, сильно морща лоб, потом повернулся к сестре, сказал, чтобы она сделала укол. Сестра взяла из банки шприц, разбила ампулу, наполнила шприц светлой жидкостью и подошла к Миле. Мила взглянула на нее, чуть слышно произнесла:

–  Не надо.

–  Надо, доченька, надо.

–  Я умираю.

–  Ну-ну!

Врач попытался улыбнуться.

–  Успокойтесь, прошу вас… Сестра!

Сестра сделала укол. Врач шепнул ей, чтобы она не вы-

ходила из палаты, подошел к Марии Константиновне и к Надежде Михайловне. Женщины с заплаканными глазами находились неподалеку, рядом с Кларой и Андреем.

–  Тимур…- тихо позвала Мила.

–  Я здесь, Мила.

–  Я звала тебя, звала… целую вечность… Где ты пропадал?

–  Я здесь. Рядом. Ты помолчи, Мила. Тебе нельзя говорить. Помолчи, родная. Помолчи.

–  Нет. Я хочу говорить. Мне надо говорить. У меня совсем мало времени… Не перебивай, прошу тебя,- слабо улыбнулась Мила.

–  Мила?!.

–  Ты мужчина, Тимур, крепись… Это я… могу поплакать… Мне можно, ты понимаешь… Мне можно… Мне сейчас все можно… Клара здесь?

–  Здесь.

–  Клара…

–  Я, Мила, я.

Клара подошла к Миле, взяла ее руки в свои, начала гладить, с трудом сдерживая рыдание.

–  Слушай, Клара… Ты береги Колю… Он хороший, очень хороший. Тебе легко будет с ним… Правда, Тимур?

–  Правда, Мила, правда… Ты молчи,- снова попросил Тимур.

–  Подожди… Еще немного… Клара, извини… Ты честная, хорошая… У тебя все впереди… Жаль - я не смогла уйти, не успела…

–  Мила…- простонала Клара.

–  Боже мой, неужели больше ничего не будет? Ничего?..- Мила неожиданно выпрямилась, посмотрела прямо в глаза Тимуру.- Я хочу жить! Жить!

–  Ты не умрешь, Мила!-задохнулся Тимур.- Мы с тобой еще побродим по белому свету. Еще оставим на нем добрые следы… Ты не умрешь, Мила! Не умре-ешь!

Тимур не знал, как вести себя,

что делать, говорить или не говорить, сидеть около Милы или бежать к врачу. Мир со всеми своими радостями и бедами, который еще несколько минут назад тревожил его, теперь не существовал вовсе, были только ни с чем не связанные обрывки фраз и картин…

–  Потерпи! Ты поправишься. Ты обязательно поправишься. Врач сказал мне. Я верю ему. Я верю тебе, Мила. Слышишь? Мила, слышишь?

Мила не ответила.

Тимур обернулся, посмотрел на Андрея, словно спросил: «Что с ней?»

Руки Милы лежали в ладонях Тимура холодно и тяжело.

22 .

–  Где ты была так долго, доченька?

–  Гуляла.

–  С ним?

–  Одна.

–  Господи, сейчас одиннадцатый час. Тебя могли обидеть,- захлопотала Надежда Михайловна около Клары.

–  Кто меня может обидеть: жених - работник милиции, брат - грабитель с большой дороги, отец… От кого хочешь спасут!

–  Что ты говоришь, доченька?

–  Разве я говорю неправду?

Надежда Михайловна не ответила, взяла у Клары портфель, помогла ей снять плащ, заторопилась на кухню.

Клара постояла в коридоре, вытащила из кармана косынку, которую несколько дней назад возвратил Николай, долго молча смотрела на нее. Услышала ка кухне звон посуды, постояла немного у двери, словно пыталась понять, чем занималась мать, потом пошла к ней. Нужно было в конце концов принимать решение, которое должно изменить твою судьбу. Так дальше жить нельзя.

Надежда Михайловна еще старательнее загремела посудой, увидев входившую на кухню Клару.

–  Проголодалась? Подожди немного. Я сегодня приготовила твое любимое блюдо.

Клара подошла к матери, взяла из ее рук тарелку, положила на стол.

–  Мне нужно поговорить с тобой.

–  О чем, доченька?- вымученно улыбнулась Надежда Михайловна.- Все уже переговорено давно. Да и некогда мне. Сейчас отец приедет. Проголодался, наверное, тоже. Ты садись, садись. Дай тарелку-то. Я сама все сделаю. Не утруждай себя. Пока мы живы с отцом, тебе не о чем беспокоиться.

–  Я тоже так думала… Оказывается, нужно беспокоиться… Скажи, мама, ты знала раньше, что Женька связан с грабителями? Только будь откровенна со мной, прошу тебя!

–  Господь с тобой, доченька, откуда ты взяла, что Женя связан с грабителями?- с преувеличенным удивлением произнесла Надежда Михайловна.- Это чьи-то козни, поверь мне, доченька. Уж и не знаю, кому и чем мы не угодили!

–  Послушай, мама…- Клара приблизилась к Надежде Михайловне, взяла ее за руки, заглянула в глаза,- Почему ты не хочешь быть откровенной со мной? Почему, мама? Что заставило тебя перемениться? Ты не отворачивайся, слышишь? Вот так!.. Что заставило тебя перемениться? Скажи, что? На тебя повлиял кто-то? Да? Может быть, этот человек - папа?