Две Цены
Шрифт:
Понукая лошадей под полуденным солнцем, которое время от времени скрывали лениво проплывавшие по небу облака, Гортт набил трубку и едва успел закурить, как к его повозке подошла Нэй и попросилась на козлы. Гном бросил на нее ленивый взгляд и подвинулся. Эльфийка легко запрыгнула к нему. Гортт чуть не засыпал, медленно моргая сонными веками.
— Можно я поведу? — робко спросила Нэй.
— Еще чего! — буркнул гном.
— Я умею, а вы же почти что уснули…
— Ты плохо расслышала? Что ты вообще тут делаешь? В вашем фургоне тесно стало?
Нэй осеклась и замолкла, потупив взгляд. Это
— На! — Гортт передал ей поводья, а сам откинулся назад, выпустив кольцо дыма в воздух.
— Спасибо, — тихо произнесла Нэй.
— Не за что, — гном присмотрелся к своей попутчице и заметил красноту возле ее глаз. Она плакала?
— Чего стряслось? — поинтересовался Гортт, собираясь немного развлечь себя беседой.
Эльфийка сдержала первый нахлынувший на нее порыв рассказать. Теперь нужно было учиться сдерживать себя. Она же взрослая. Какое кому дело до того, что чувствовала она себя одиноко среди тех, кого раньше считала семьей? Удар Валекса словно выбил из её милой головки всю оставшуюся там наивность и романтику, показав жестокую и неожиданную сторону мира вокруг и окружающих людей. Да и храмовницы немало поспособствовали этому. Не говоря уже о силаче, Карнаже, даже Кларе, не говоря уже о наемнице полуэльфке, последнюю беседу с которой Нэй уже никогда не забудет. Едва акробатка спросила о Фениксе, когда пришла в себя и почувствовала прилив сил, как Клара отвесила ей пощечину и запретила упоминать имя «ловца удачи». Эльфийка ничего не поняла из сумбурных объяснений старого фокусника, разве только, что Валекс куда-то пропал, пока она была без сознания. Столько всего произошло с ней за сравнительно небольшой период времени, и теперь настала пора разложить это всё по своим местам. Нэй почему-то знала, что Карнаж никогда бы по собственной воле её не покинул. Эльфке сейчас особенно не хватало полукровки, когда остальные смотрели на нее с неприязнью, будто бы и не было тех лет, что они вместе путешествовали и выступали на городских площадях.
— А где Карнаж? — робко спросила эльфка у гнома. Она не рассчитывала на внятный ответ и очень удивилась, когда Гортт ей обстоятельно рассказал про случай у постоялого двора, разумеется, умолчав об их с Бритвой догадках, и беседе мага с офицером. Гном говорил шепотом и то и дело опасливо косился на гвардейцев.
— Я его еще увижу? — с надеждой поинтересовалась акробатка.
Гортт умилялся на неё. Конечно, он не собирался, да и не хотел ей объяснять вего и сразу. К чему ей знать про такие неприглядные моменты жизни «ловцов удачи», о которых гному не раз приходилось слышать? Он и сам бывал на серых дорогах в трудные времена и был уверен, что полукровки сейчас пробираются как раз по этим тайным трактам, проложенным контрабандистами и разбойниками в глуши. Для этого специально выбирались опасные и отдаленные места, в которые сам черт случайно никого не занесет.
— Наверняка, — уверенно обнадежил её гном, — условились ведь в Шаргарде встретиться.
Нэй обрадовалась и слишком сильно понукнула лошадей.
— Полегче! — осадил Гортт, —
— Простите, — смущенно пробормотала эльфка, когда гном отнял у нее поводья.
— Да это ладно. Чего со своими-то не едешь?
— Я вам мешаю?
— Мне не в тягость, хоть спи здесь. Просто, смотрю, сторонишься ты теперь маэстро и Клару.
— А можно? — в ее глазах загорелась непонятная надежда.
— Что?
— Ночевать в вашей повозке?
Гортт опешил от такой просьбы.
— Погоди. Тебя что? Выгнали?! — гном постарался перехватить её взгляд, но Нэй отвернулась.
— Я не стала дожидаться и ушла сама, — в голосе эльфийки послышались сдерживаемые всхлипывания.
Гортт задавался сейчас только одним вопросом: почему на роль опекуна, для которой он, наемник, годился хуже некуда, провидение Основателя выбрало именно его?
— Вы же друг Карнажа? — словно угадав его мысли спросила Нэй.
Гном усмехнулся себе под нос. Очевидно, она сделала такой вывод, заметив, как тепло он приветствовал Феникса в сильванийском трактире, где выпивали по случаю отмщения за кузена. Что ж, вот и представился случай отплатить «ловцу удачи», который не спроста столько хлопотал вокруг этой акробатки.
— Ага. Мы с ним старые приятели, — ответил гном, — так что устраивайся у меня, так уж и быть. Тащи свои пожитки.
Эльфка смущенно улыбнулась.
— У тебя ничего нет с собой что ли?
Нэй отрицательно мотнула головой.
— Молоты Швигебурга! — воскликнул Гортт, выражая этой немудреной фразой все то, что накипело у него за многие годы, когда он и в мирное время, и в военное всегда натыкался на одну и ту же до ужаса однообразную картину. Гном вытащил из повозки свой плащ и закутал в него эльфку, сунув ей в руки четвертушку хлеба и флягу с водой. Зло поторопив отстающих лошадей, он уставился вперед, нахмурив густые брови и не выпуская изо рта трубку, задымившую сейчас, словно печная труба. Он не хотел видеть её взгляда, обращенного сейчас на него и полного какого-то детского удивления и благодарности.
Кеарх этим вечером пребывал в скверном расположении духа. Мало того, что его прихватили в дело не спрашивая, прямо с поста на границе, где он теперь верно служил отчизне, так еще и заставили нацепить людские шмотки и глупейший колпак, под который спрятали волосы и острые уши. Но делать было нечего, Шаарон был слишком близко, людские разъезды шныряли тут и там, однако мага это не смущало и он преспокойно допрашивал связанного темного эльфа, сидевшего у костра и твердившего одно и тоже, словно заклинание: «Oloth plynn dos!*»
Сильванийский чародей был бессилен — на темных эльфов практически не действовала магия, поэтому он не мог проделать с пленным тот же трюк, что и со стариной Тилем. Эльф сидел напротив связанного и пытался сломить того психологически, так как, когда он приказал своим подчиненным избить беглеца, темный только расхохотался и, с жутким акцентом, ломая и коверкая сильванийские слова, предлагал работать усерднее, иначе он от скуки заснет. Тем не менее и допрос, упорный и долгий, тоже не давал результатов, кроме бесконечных призываний на голову дознавателя Тьмы во всем её могуществе.