Две головы и одна нога (пер. В.Селиванова)
Шрифт:
– Ну еще бы, это все знали. Ведь она же всегда жутко тебе завидовала и считала тебя соперницей.
Ты что, в самом деле не знала? Помню, как-то на новогоднее гадание она призналась мне – как хорошо, что ты беременна, по крайней мере на какое-то время выбываешь из игры, можно тебя не опасаться. А то вечные угрозы с твоей стороны…
– Эва, да ты, никак, спятила! Какие угрозы?!
– Ну вот, опять валяешь дурака, не могла же ты не догадываться. Ведь ты же была такой красоткой, такой жутко привлекательной девушкой…
Тут уж я перебила подругу:
–
Эва решительно не согласилась со мной.
– Ну уж нет! Сейчас ты можешь быть в крайнем случае жутко привлекательной женщиной! На девушку я не согласна. Учти, я в этих делах разбираюсь, так что выбей себе из головы!
– Ну, положим, – согласилась я. – Но ведь Мизюня… ей-то чего не хватало?
– Боялась конкуренции. Кто-то мог предпочесть тебя. Ее как раз недавно бросил парень, она переживала депрессию и лучшим способом выбраться из нее считала победы на каждом шагу. У тебя к тому времени появился любящий муж, очень хотела она отбить у тебя мужа, тогда бы сразу вылезла из депрессии, да ты его усиленно скрывала.
Я чуть не завопила в трубку:
– Да не я скрывала его, он сам скрывался! Ему, видите ли, неловко было показываться в обществе в одном и том же костюме, а другого не было. Впрочем, я позвонила тебе, чтобы посплетничать не о моем бывшем муже, а о Мизюне, так что переключайся. Меня дико интересует парень, который ее бросил, и есть основания полагать, что это ее теперешний муж…
– Ее теперешний муж перекупил у меня фирму! – опять перебила меня Эва. И вообще, наш разговор шел сумбурно, мы то и дело перебивали друг дружку. – Я только на нее нацелилась, а он из-под носа увел, вот почему я все о Мизюне знаю и готова перемывать косточки этой стерве хоть до утра! Либаш его фамилия. Уж и не знаю, как я удержалась на плаву, не разорилась, но сказать, что я их люблю, – значит сильно преувеличить…
– А о том парне что знаешь?
– Не уверена, что хоть что-то знаю. Давно это было, может, и знала, да позабыла. Вот припоминается, вроде бы кто-то говорил – он был в постели орел! Нет, не в этом дело, постой, говорили, потребовал от Мизюни компромат на профессора… забыла, на какого профессора, мы все у него учились в Академии, может, ты помнишь, этот профессор был другом отца Мизюни, старенький уже. Девчонки говорили, Мизюня отказалась, тогда в ней еще оставались остатки благородства, и из-за этого парень ее бросил… А, поняла, вот почему!…
– Что «почему»? И почему ты замолкаешь на самом интересном месте? – рассердилась я.
– Тогда девчонки устроили диспут, как сейчас помню. Мизюня с пеной у рта доказывала, что в наше время просто нельзя быть порядочной, «с волками жить…» говорила, иначе пропадешь. Я еще удивлялась – что на нее нашло? Вот только сейчас поняла – она локти кусала, что не согласилась на его предложение, что не стала свиньей. Из-за него, того самого агента-осведомителя. Кто он был, не знаешь?
– Вот те на! Это я от тебя надеялась узнать. Я в этих диспутах не участвовала, – вздохнула я.
– Да, не до того тебе было, как раз рожала.
–
– И что? – осторожно поинтересовалась Эва после довольно продолжительного молчания. – Это привело к каким-то последствиям?
– Получается – привело…
– Тогда подожди, – опять задумалась Эва. – Минутку… Вспоминается мне, как Кристина, сестра ее первого мужа, говорила… Да, сестра Анджея, именно Анджея. Она сейчас в Швеции живет, но иногда приезжает. Три года назад мы случайно встретились… О, дрррррянь…
– Ну! – подгоняла я Эву. – Чего замолчала опять на самом интересном месте? Что говорила Кристина?
– Она встречалась с Мизюней за два года до этого. Вообще-то они недолюбливали друг друга, ну да все-таки родня, неудобно было не пообщаться, вот и отправились в бар, напротив «Гранд-Отеля», выпить по чашечке кофе. Посидели, поболтали, а когда выходили из отеля, Мизюня так в дверях и окаменела. Тут какой-то мужчина выходил и тоже окаменел. Вот так стояли и пялились друг на друга. Кристина вежливо распрощалась с Мизюней, но та даже не услышала ее, напрочь про золовку забыла, с тем мужиком вернулась в кафе. Кристина в окно видела, но ее это не интересовало, пошла по своим делам. Может быть, это тот парень был, любовь ее первая?
Боясь перевести дыхание, слушала я это захватывающее описание.
– Думаю, именно он! И по времени совпадает. И вообще, я так себе все и представляла. Встретились они неожиданно, и угасшие было чувства вновь запылали…
– Ты думаешь, такое возможно? – недоверчиво произнесла Эва. – Столько лет прошло, столько пережито…
– А Кристина не сказала тебе, как тот мужчина выглядел?
– По ее словам – интересный, и даже очень. Такой джентльмен, знаешь. В самом расцвете сил. На Кристину можно положиться, у нее хороший вкус.
– С бородой?
– Исключено, Кристина не выносила бородатых. Ее шведскому мужу пришлось сбрить бороду.
– Знаешь, разговор с тобой для меня просто подарок небес, – честно призналась я Эве. – Теперь я перед тобой в долгу. И кажется мне, это был тот, кто теперь называет себя Либашем.
– Почему ты так сказала? – насторожилась Эва. – «Теперь называет себя». А раньше не называл? Раньше называл себя по-другому?
– Так у меня получается. Очень хотелось знать, откуда он взялся, как они встретились, и вот, пожалуйста, судьбоносная встреча на пороге варшавской гостиницы. Наконец-то я что-то поняла!
– Я тоже, – отозвалась Эва. – Он из наших новых бизнесменов, а ведь известно, мало у кого из них честный бизнес. Ну и дела…
В заключение я с благодарностью приняла предложение Эвы подобрать для меня весеннюю коллекцию одежды, и мы расстались.
Вот таким образом, в непринужденной болтовне с подругой юных лет, можно сказать в бабьих сплетнях, раскрылся передо мною самый, пожалуй, существенный фрагмент биографии Мизюни. В поворотный момент жизни встретилась она случайно с мужчиной своей мечты, и они моментально нашли общий язык. Ну прямо аналогия с моим Гжегожем.