Две личности, одна сущность
Шрифт:
– Итак, мои юные друзья, сначала я хочу заранее попросить у вас прощения за то, что будет происходить здесь… ближайшую ночь, - вздохнул Неруман.
– Что вы, сэр, - успокаивала валькирия.
– Мы всё понимаем. Только скажите, когда вы будете готовы начать.
– Тогда, пожалуй, приступим.
Неожиданно колдун принял некое подобие боевой стойки, в ведьмака и охотницу прилетело два темных облачка. Оба пошатнулись, в глазах потемнело…
…Блум пришла в себя в королевском дворце Домино, который, казалось, она вот-вот бы начала забывать. Все придворные шли куда-то одним потоком, девушка слилась с ним, и вскоре оказалась в подземельях, в родовом склепе
Девушка огляделась. Огрон лежал без чувств недалеко от неё, бормотал что-то, самого колдуна обволокло черное облачко, в котором сверкали молнии.
– Рон!
– позвала Хищница.
– Рон, это лишь кошмар!
…Хранитель Кольца, сам не понимая, каким образом, оказался на кладбище своего родного городка, перед тремя свежими могилами: его отца, матери и младшего брата. Могилы выглядели ухоженными: многочисленная родня со стороны матери регулярно отдавала этот долг своей погибшей сестре и тёти разной дальности. Аловолосый плюхнулся на землю, пальцами обводил высеченные на холодном камне имена и даты. Надо же, за всё то время, что прошло после его освобождения, он только раз посетил их могилы, и то — просто постоял в далеке и ушел. Ни цветов, ни поминальных свечей — а ведь родители и брат были самыми близкими ему людьми. Да, даже ближе, чем парни из клана.
– Они погибли из-за тебя, - едкий женский голос отвлек его от грустных мыслей.
Голос, который невозможно ни с каким другим перепутать. Небула. Надо же, эта тварь припёрлась сюда, хочет над его горем потешиться!
– Заткнись, - выдавил из себя Огрон.
– Я-то заткнусь. Но их это не вернет.
В фею прилетело заклинание — которое та с легкостью отразила.
– Ты слаб, - усмехалась она.
– И всегда был слабым. Ты шел на поводу у своих слабостей и всех подводил. Ты подвел своих друзей, свою семью.
Ведьмак сжал руки в кулаки. Эта стерва права была. И ему оставалось лишь мстить.
– Я отомщу тебе за то, что ты сделала с ними. И за то, что пришлось пережить нам.
Небула вновь разразилась смехом. Как же это в её стиле — насмехаться, изображать превосходство, показывать своё высокомерие. Особенно когда она чувствует слабость противника.
– А мне ли мстить надо? Себе лучше отомсти. Да и убьешь ты меня или другую фею — чего добьешься? Думаешь, что загладишь свою вину перед родными или друзьями? Ты ничего не сделал, чтобы защитить своих друзей на Омеге, а ведь стоило лишь вовремя отступить. А что ты сделал, чтобы помочь своим родным? Ничего. Даже долг памяти им не отдаёшь.
Огрон сжал руки в кулаки так сильно,
– …Рон, это лишь кошмар! Ты должен очнуться! Что бы там не происходило — это всё неправда!
Звонкий девичий голос отрезвил Хранителя Кольца. Значит, это всё — происки Нерумана? Блум, выходит, выбралась из-под этого странного заклинания, и теперь пытается вытащить его.
– Пытается вытащить тебя, - всё усмехалась Небула.
– Но мы, конечно же, гордые, мы в помощи какой-то девчонки не нуждаемся. Мы будем ругать её, отвергать её. Просто потому что боимся показаться слабее. Боимся власть потерять.
Сначала аловолосый хотел нагрубить фее, высказать всё, что он думает о ней, но тут его будто бы осенило. А вдруг это всё — испытание для его собственного разума? Что если нужно просто переломать себя и признаться в том, что был неправ?
– Блум!
– Огрон поднялся на ноги, воздымая руки к хмурому небу.
– Блум, я тебя слышу! Блум, прости меня! Я вел себя, как дебил! Ты уж точно ни в чем не виновата! И ты просто хочешь помочь и нам, и своим подругам-феям!
– Очнись же ты, наконец! Очнись!
Тело что-то сильно трясло, вокруг всё темнело, затем была вспышка света, и перед глазами возникло лицо валькирии.
– Как же я рад тебя видеть, - пробурчал он.
– Ты, наверное, не слышала, что я орал там, в своей голове… Черт, это, наверное, жутко безумно звучит… Прости меня, а? Я был неправ, когда вел себя с тобой.. так.
Вместо ответа девушка лишь улыбнулась.
– Поднимайся уже. Кажется, у Нерумана всё получилось, - сказала, наконец, она.
Облако вокруг самопровозглашенного повелителя теней, наконец, сжималось, словно впитывалось в него, и на месте бесформенного призрака стоял вооруженный шпагой худощавый старик в форме монахов Светлого Камня.
– Наконец-то!
– выкрикнул он.
– Наконец-то я вернул себе своё тело! Теперь я смогу отомстить всем! А вы… я явно недооценил вас! Может, я вернул себе не все свои силы, но даже сейчас вам со мной не совладать! Никому со мной не совладать!
Неожиданно маг застыл на месте, и затем рухнул на пол лицом вниз, предъявляя на обозрение стоявшего за его спиной Гантлоса, державшего гитару за гриф наизготове.
– Ну и разошелся он у вас, - заметил блондин, подняв глаза.
– Главное, свой облик он вернул, - ответила Блум.
– И, Гант — спасибо тебе.
– Да не за что, - небрежно бросил ведьмак, продолжая держать гитару наизготове.
– Что с ним делать теперь будем?
– Для начала, он вообще жив?
– поинтересовался Огрон.
Все трое переглянулись — хранить в замке посреди темного измерения труп им не хотелось, а если Неруман был жив, то в любой момент мог придти в себя, и последствия могли быть непредсказуемыми.
– Я старался бить несильно — не хватало мне ещё свою гитару об его башку поломать!
– оправдывался Гантлос.
– Значит, надо быть ко всему готовыми, - ответила Блум, выставляя наруч со встроенным шокером на тело мага.
– Но сначала надо бы пульс проверить.
Аловолосый ведьмак недовольно нахмурился. Вдруг старик мертв? К трупу он в жизни не прикоснется ни под каким предлогом!