Две недели дождя
Шрифт:
– Лай, надеюсь, когда-нибудь ты простишь меня.
– Одними губами прошептал Крис, глядя в сочащееся дождём небо и чуть ниже - на одинаковые слепые окна многоэтажного дома. На одно единственное окно с небольшим голым бетонным балконом, прилепленным к стене по какой-то прихоти архитектора. Это лишь маленькая отсрочка, позорное бегство от собственного страха. Он вошёл в холл, прошёл мимо консьержки, увлечённо красившей ногти в ярко-розовый цвет, и направился к лифту, нажал тугую кнопку и стал ждать. Мик остановился где-то у него за спиной, почему-то сейчас Крису совершенно не хотелось видеть его лицо. Если бы он не доверял, не был бы уверен, что инспектор Дэвис не предаст, он никогда не привёл бы его сюда. И всё же, всё же....
Лифт протяжно заскрипел створками и, вздрогнув, начал
– Крис. Спасибо.
– Мик тяжело сглотнул и упрямо вскинул голову. Сейчас он не хотел и не мог отступать. Слишком поздно. Нервное напряжение отзывалось покалыванием в пальцах. Причин вот так лезть в секреты коллеги и друга вроде бы не было. Но он никак не мог унять растущего беспокойства, чувства, что надо спешить, иначе можно не успеть.
– За доверие.
– Ты не так меня понял. Я просто боюсь опоздать.
– Крис выдохнул медленно и прерывисто, оттолкнулся спиной от стены.
– Он, Лай, однажды успел. Ничего не могу с собой поделать, прости.
– Я не понимаю.
– Мик так и не успел договорить - лифт остановился и, помедлив несколько секунд, с таким же натужным скрипом раздвинул створками. До нужной двери было совсем недалеко - прямо по коридору и налево. Крис остановился, поднял руку и замер в нерешительности. Потом коротко и резко постучал, он очень надеялся, что Эйчер поймёт - это не Лай. Лай всегда сам открывал входную дверь. Тишина. Крис закусил губу и постучал ещё раз - дольше и настойчивей. Наконец он услышал шаги по ту сторону двери, сухо щёлкнул замок. Крис на секунду закрыл глаза и глубоко вдохнул.
– Лай? Какого... ты здесь делаешь, почему не отвечаешь на звонки?!
– Мик шагнул в квартиру. Он никак не мог понять, что происходит. Лай стоял посреди прихожей, смотрел куда-то в бок и молчал. Его лицо ровным счётом ничего не выражало, а их с Крисом он словно не замечал.
– Ты заболел или обкурился?
– Мик, это не Лай.
– Крис закрыл за собой дверь, это точно был разговор не для посторонних.
– Это Эйчер, его брат-близнец.
– Брат? Я не знал, что у Лая есть брат.
– Мик растерянно посмотрел на Криса. Он знал Лая не первый год, конечно, он никогда не лез в его личную жизнь, но он даже представить себе не мог, что у того есть брат, да ещё и близнец.
– Никто не знает. Почти никто. Эйчер не совсем здоров, он почти не выходит из дома.
– Крис подошёл и обнял Эйчера плечи. Он понимал, что жестоко было приводить сюда незнакомого человека, да ещё когда его брата нет дома. Понимал, что требовать чего-то от него бессмысленно, но всё равно не мог подавить бьющуюся внутри панику.
– Эйч, скажи. Ты не знаешь, где Лай?
– Ты не знаешь, где Лай? Лай? Лай ушёл вчера вечером.
– Эйчер недовольно стряхнул с себя руки Криса, всё его тело словно окаменело. Такое он мог позволить только Лаю, да и то не всегда. Почему все считают, что объятия должны успокаивать? Это же так неприятно.
– У меня есть отличная зацепка. Так он сказал.
– Значит, он что-то понял. Тогда почему не удосужился позвонить мне?
– Мик сжал кулаки в бессильной злобе. Он злился на себя за то, что по-прежнему не знает, где искать Лая, но теперь уверен, что он во что-то влип. И злился на Лая, за его ненужную самостоятельность.
– Он сказал, что вернётся.
– Эйчер неопределённо махнул рукой куда-то в сторону. Потом ещё раз. И растянул губы в неестественной, жутковатой улыбке.
– Эйчер, прости, но...
– Крис замолчал, не зная, что сказать. Он может не вернуться? Он и сам не хотел в это верить. Люди не всегда держат слово? Эйчер знает не так много людей, нельзя лишать его веры в брата. Что сказать?
Мик нахмурился, он пытался понять, что не так с этим Эйчером. Парень вёл себя странно, так не похоже на инспектора Нэвана. И всё-таки, такое же лицо, рост - они были похожи как две капли воды.
– Ты не перед ним извиняться должен, Крис. И какого дьявола здесь делает инспектор Дэвис, позволь узнать!
– Лай стоял, прислонившись боком
– Я спрашиваю, какого вы оба здесь делаете?
Лай медленно перевернулся на бок и застонал. Тело затекло и болело при каждом движении, затылок буквально раскалывался на части. Последнее, что он помнил - какое-то шевеление в кустах, он повернулся к ним, а дальше ничего, только темнота. Лай попытался встать на четвереньки. Получилось с третьего раза и с большим трудом. Под ним в луже воды обнаружился плавающий мобильный телефон. Он кое-как сел на землю и осмотрел себя. Деньги и пистолет на месте, на голове рана, не глубокая, но неприятная. Вся одежда промокла насквозь. Лай вышел на дорожку, шатаясь и цепляясь за ветки куста, телефон он машинально положил в карман, хотя толку от него всё равно уже не было. Уже утро? Сколько же он провалялся там? Всю ночь, под дождём в какой-то луже. Нет, быть не может, он тогда точно замёрз бы насмерть! Какая-то ранняя или скорее совсем поздняя парочка шарахнулась от него в сторону. Видимо, приняли за пьяницу или бездомного. Лай с мученическим стоном опустился на скамейку. Надо было вспомнить хоть что-нибудь, разобраться в произошедшем. В голове ещё путались остатки полуснов-полувидений, что заполняли его голову, пока он был без сознания. Или он всё-таки спал? Лай зажмурился, перед глазами встали картинки-воспоминания, жестокие убийства и жертвы насилия. Ярче всего выделялся расчленённый труп девушки-подростка, его первое подобное дело. Тогда последовательность отделения частей и направление отрезов показались ему значимыми. В том, как именно была убита та девушка, он увидел страсть и влечение убийцы, красоту процесса. Тогда из-за этой его идеи его куратор вышел на тайного поклонника девушки, который уже долгое время присылал ей странные письма или просто пустые конверты. Он не отрицал, даже гордился. Говорил о своей страсти и о её красоте. Почти теми же словами, что пришли в голову Лаю. Тогда его это испугало, потом он просто начал использовать свои способности в работе. Его разум слишком легко соскальзывал в спутанные дебри безумия маньяков и находил там ответы.
Лай отмахнулся от кошмаров и уцепился за реальные и недавние воспоминания. Надо сообщить инспектору Дэвису, но до этого - вернуться домой, к Эйчеру. Он не должен был оставлять его одного, пообещав вернуться! Эйч верит ему, ему одному в целом мире! Только так и должно быть. Лай тихо зарычал, сжав зубы. Он так и не смог понять, кто его вырубил. В памяти не осталось ни малейшего намёка: ни звука шагов, ни шелеста одежды, ни промелька на самом краю поля зрения. Словно призрак.
Лай встал со скамейки и едва не рухнул обратно. Голова закружилась, его едва не стошнило. Сотрясение? Если и есть, то несильное. Хотя он же так долго пролежал без сознания! Значит, не такое уж небольшое. Или ему ещё что-то вкололи вроде снотворного, чтобы не очнулся не вовремя. Всё может быть. Голова болела так, словно в неё вогнали пару огромных ржавых гвоздей. Тяжелее всего оказалось заставить себя подняться со скамейки и сделать первый шаг. Он всё-таки сделал над собой усилие и сумел добраться до автобусной остановки. Плащ промок насквозь, Лая била крупная дрожь, он едва мог стоять на ногах. Какая-то пожилая женщина неодобрительно посмотрела на него, когда он вошёл в автобус. Наплевать. Пусть думает, что хочет, ему сейчас уже было совершенно всё равно.
Выйти пришлось на остановку раньше. Лай едва успел выскочить из автобуса и отбежать к краю тротуара, его вывернуло дождевой водой.
– Вот ведь развелось наркоманов!
– Полный мужчина средних лет оттащил за поводок захлёбывающегося лаем добермана.
– Иди, проспись.
Он презрительно сплюнул на тротуар рядом с Лаем. Собака продолжала скалить зубы и рваться с поводка. Что ж, собаки его с детства не любили. В голове слегка прояснилось, перестало дёргать живот, зато разболелось горло. Лай судорожно вздохнул и оторвал руку от заборчика, за который до этого цеплялся. Ещё одна остановка, совсем рядом, надо сделать всего несколько десятков шагов.