Две недели дождя

Алексенцева Екатерина Вадимовна

Мик раздражённо пнул пустую жестяную банку с яркой картинкой. Рядом в луже мокла пустая пачка из-под чипсов. Ещё года три назад здесь был тихий и спокойный, вполне престижный район. Потом построили новый квартал, перенесли туда часть супермаркетов и кинотеатр, выкупили и снесли несколько частных домов под новое крупное предприятие. Оно оказалось неприбыльным, даже не смогло окупить собственную постройку, и год назад его закрыли. Цены на квартиры в этом районе упали, как и его статусность. Теперь это обычный жилой квартал среднего уровня.

Мик невольно передёрнул плечами, ему было неуютно рядом с огороженным

высоченным забором заброшенным зданием. Не отпускало ощущение чужого взгляда на коже, проникающего под одежду до самых костей. Там никого нет, он напоминал себе об этом каждые пять минут. В крайнем случае, там могут жить бездомные, но их ему бояться было совсем глупо.

– И долго тебя ждать, Лай?
– В голосе против воли скользнуло облегчение. Мик махнул своим людям и шагнул навстречу инспектору Нэвану.
– Мне дали разрешение по первому же запросу. Кажется, это здание никому не нужно.

– Абсолютно, - криво усмехнулся Лай, - хорошо, что не было проблем. Ты послал своих людей в парк?

– Да. А тебе давно пора было надавить на Хэрли и выпросить у него пару вакансий. Пора уже обзаводиться своими собственными подчинёнными, а не выпрашивать моих.
– Мик вытащил из кармана связку ключей и разложил на ладони. Кажется, тот чиновник из управления госимущества говорил, что от ворот должна быть карточка. Вот, тут же к связке прицеплена.
– Ты же не герой дешёвого боевика, который пафосно заявляет, что работает один.

– Не герой уж точно. Я подумаю. Знаешь, давно пора. Хэрли даёт мне всё больше работы, я уже не справляюсь один. Эксперты у нас у всех общие, но иметь несколько умеющих думать и работать подчинённых мне точно не помешают.
– Лай пожал плечами. Ему действительно не интересно было работать с большинством людей. Мик - другое дело, хоть он и был тем ещё неудачником, вечно раздражающимся по пустякам, но хотя бы беззаветно влюблён в свою работу. Наверное, это в нём и привлекало Лая. Людей инспектор Дэвис подбирал себе таких же увлечённых. А вот Лай не был уверен, что сможет найти хоть кого-нибудь, кто станет его терпеть.

Ворота противно скрипнули, но открылись без проблем. Внутри за высоким забором располагался большой двор, когда-то засаженный газонам с разбитыми клумбами. Теперь же он был заброшен, кое-где высились кучи мусора - какие-то давно расползшиеся и слипшиеся в ком папки и бумаги, обломки мебели. Справа у самой стены лежало несколько кроватей с отвратительно скрипучими пружинами, тёмные потёки дождя в свете уличных фонарей были похожи на кровь. Само здание с частично выбитыми стёклами казалось пустым и мёртвым, похожим на скелет какого-то доисторического зверя.

– Жутковато здесь, инспектор.
– Лейтенант Зария сжал спрятанный под форму крестик. Он был, наверное, самым суеверным из подчинённых Мика.
– Как в склепе.

– Не говори глупостей, просто заброшенное здание, до которого у муниципалитета никак руки не дойдут.
– Мик фыркнул и перекинул ключи из одной ладони в другую. Обычно он не одёргивал Зарию, но сейчас ему и самому было несколько жутковато.
– Ладно. Пойдём парами. Ты бери Лойдса, я пойду с Нэваном. Если хоть что-то найдёте, сразу звоните.

– А что мы вообще ищем?
– Лойдс, молодой любопытный парень, огненно рыжий и слишком улыбчивый для полицейского, разглядывал обломки парты, лежащие у самого

входа. Кажется, он нашёл там пару интересных надписей и теперь вытягивал шею, чтобы лучше разглядеть.

– Любые следы недавнего чужого присутствия. Есть версия, что убийца бывает здесь или был не так давно. Если получится, фотографии и портреты учеников и учителей. Нам нужны те, у кого черты лица похожи на отрезанные части лиц жертв. Если не найдёте ничего, потом посмотрим по базе данных школы.
– Лай пожал плечами. Поэтому он и не любил работать в группе. На объяснение очевидных вещей уходило слишком много времени. Для него это часто перевешивало возможность получения альтернативного мнения и более тщательного осмотра места преступления.

– Ладно, парни, разошлись.
– Мик махнул рукой в сторону одного из входов в школу, расположенного рядом со спортивной площадкой.

– И почему мы туда?
– недовольно протянул Лойдс. Ему не хотелось тащиться под дождём по мокрой земле, усыпанной битым стеклом и кирпичом и заваленной обломками мебели.

– И чем тебе тот вход не угодил?
– нахмурился Мик.

– У беговой дорожки форма странная, слишком вытянутая. Поворот неудобно делать.
– Лойдс усмехнулся и зашагал к входу. Зария посмотрел ему вслед несколько неуверенно и с опаской. Мику даже думать не хотелось, какие сатанинские знаки он прочитал в слишком вытянутой форме беговой дорожки. Лойдс часто подначивал Зарию за его суеверность, это было не более чем шуткой.

– Ладно, Лай, нам тоже пора.
– Мик проводил взглядом Лойдса с Зарией и повернулся к напарнику. Лай чихнул, прикрыв рот ладонью, и раздражённо шмыгнул носом.
– Ты как себя чувствуешь?

– Удовлетворительно. Выпил что-то от простуды и добавил горсть анальгетиков. Какое-то время я буду в полном порядке, Мик.
– Лай подошёл к двери и толкнул её. Она поддалась с тихим скрипом, выпустив наружу небольшое облачко пыли из рассохшихся досок.

Внутри царило полное запустение. Здесь не было мусора и сломанных вещей, только кое-где лежали перетянутые бечёвкой стопки старых газет. И повсюду, особенно у двери, была пыль. Она затягивала серым слоем поверхности, висела в воздухе, цеплялась за редкую паутину. Лай наклонился и поднял с пола чей-то портрет в перекошенной раме. Через пыльное расколотое стекло на него устало смотрела пожилая женщина в белом медицинском халате. Хелена Эверт, доктор психиатрии детей младшего школьного возраста - гласила потускневшая табличка под портретом. Доктор Эверт, она была здесь самой главной. Приторно добрая и вежливая ко всем, особенно к родителям. Она искренне хотела помочь детям стать нормальными. Лай всегда её опасался, а Эйчер боялся.

Мик прошёл чуть дальше и открыл одну из дверей. Комната оказалась абсолютно пустой, в ней не было даже шкафов и стеллажей.

– Здесь столько пыли, он не мог не оставить следы.
– Мик непроизвольно понизил голос, словно старался не потревожить тишину.
– Если он, конечно, не призрак.

– Кто знает.
– Безразлично ответил Лай и положил портрет на стол в одной из комнат.

Тогда они и услышали стон в первый раз. Тонкий, как натянутая струна, болезненный, словно его тянули прямо сквозь кожу. Мику показалось, что стонал ребёнок. Стон перешёл в плач и оборвался, оставив жуткое ощущение незавершённости.