Две недели дождя
Шрифт:
– Сейчас..., - он с трудом проглотил повторяющиеся слова.
– Уже вечер, Лай.
– Я был... когда?
– Лай с трудом встал, всё тело болело, как будто он ворочал мешки с песком.
– Часа полтора назад.
– Эйчер выключил плиту, но к Лаю так и не повернулся.
– Ты сразу пошёл сюда.
– Не помню.
– Лай подошёл к раковине, нашарил какую-то чашку, набрал себе воды и выпил залпом. Стало немного легче, но в голове всё ещё стоял туман.
– Помню только, что пошёл обедать домой.
– Ты устал.
– Эйчер наконец-то повернулся, на его лице, таком похожем и таком чужом, не было ни следа эмоций. Лай знал - он всё чувствует, он не такой, как о нём думают другие, но иногда всё же забывал об этом.
– Хочешь есть?
– Да, очень.
– Лай и сам
Ели они молча, слишком были голодны, чтобы прерываться. Потом уже, вернувшись в кресло с кружкой кофе, Лай начал думать. Ему это всё не нравилось. Нет, это его до дрожи пугало. Где он мог болтаться полдня? Явно не дома - он же пришёл сюда и сел в кресло, дошёл как-то, значит, не лежал в забытьи. Значит, у него случаются провалы в памяти. Это факт, с которым не поспоришь, но он объяснял все нестыковки с тем его самым первым обмороком. Он всю ночь пролежал без сознания, хоть сотрясение было небольшим, да и особого переохлаждения не было. Может ли быть, что он вовсе не лежал под тем кустом? Вполне вероятно, теперь он понимал это весьма отчётливо. Первый раз, когда он сам этого не заметил, и никто ничего не заподозрил.
– Лай, пару часов назад звонил Мик.
– Эйчер принёс из гостиной свою любимую диванную подушку, положил её на пол рядом с креслом и сел.
– Чего он хотел? Меня искал?
– Лай приоткрыл один глаз и покосился на Эйчера. Тот был необычно тихим, пришибленным. Никто другой бы не заметил мельчайших деталей, намёков, но Лай знал его всю жизнь.
– Сказал, что ты засранец и бросил его одного разбираться с отчётами.
– Эйчер достал из кармана пачку сигарет и зажигалку и протянул Лаю.
– Говорил, что звонил тебе.
– И?
– Лай вытащил одну сигарету и щёлкнул зажигалкой. В самом начале Эйчер использовал только спички - любил их выкладывать так же, как сигареты, по тридцать две в ряд - но после очередного сильного ожога Лай купил ему зажигалку. Эйчу слишком нравилось смотреть, как спички прогорают, он, казалось, даже не замечал того, что огонь уже жжёт его пальцы.
– Ты сказал ему, что очень занят, и что он потом всё поймёт.
– Эйчер стал на редкость разговорчив. Лай решил, что это хороший знак. Эйчер волновался за него, а теперь, когда он, наконец, дома - успокоился.
– И усмехнулся.
– Не помню. Вообще ничего.
– Лай выпустил в потолок струйку дыма. Какая-то часть его сейчас билась в панике и истерике, а какой-то было всё равно. Что-то происходило, и он не мог на это повлиять.
Эйчер курил медленно и как-то устало. Лай почти задремал, когда он поднялся на ноги.
– Знаешь, Эйч, мне страшно. Я не понимаю, что со мной происходит. Это сводит с ума.
– Лай запрокинул голову и посмотрел на белёный потолок. Надо бы почистить или вообще заделать потолочной плиткой.
– Я не верю себе.
– Верь.
– Эйчер подошёл, обхватил руками его голову и прижал к своему животу.
– Всё будет хорошо. Скоро уже. Всё будет хорошо. Хорошо, Лай.
Он повторял это снова и снова, как заклинание или молитву. Лаю хотелось верить ему, каждому слову и этому теплу. Он обнял его, прижался сильнее, ища защиты от ночных кошмаров. Как в детстве, когда защитить друг друга могли только они сами, когда никого другого у них не было. Лай старался не думать о том, что будет завтра, о том, как будет лгать Мику. Тот всё равно не сможет понять правды - её лучше не рассказывать никому. Капала вода в не до конца завинченном кране, в гостиной тикали часы, за окном лил дождь. Этого всего не было в той тьме, но самое страшное - там не было Эйчера.
– Всё будет хорошо.
– Убеждённость, фанатичная и слепая. Это ложь, спасительная и целебная ложь - они оба это знали. И продолжали лгать.
Крис положил скальпель в ванночку со спиртовым раствором, стянул перчатку и выключил диктофон. На сегодня его работа была закончена. После разговора с Эйчером он смог проспать всего несколько часов, а потом вернулся обратно в морг. Когда он был занят делом, он быстрее успокаивался, легче приводил мысли в порядок.
Крис окинул взглядом лежащих
Успокоившись, он попытался разобраться, осмыслить их с Эйчером разговор. В итоге он ничего ему не сказал и не ответил на его вопрос. Могло ли тогда всё это быть ложью? Нет. Эйчер не мог так притворяться, не мог выдать такую достоверную реакцию. Но могла ли она, выпущенная из-под контроля намеренно, быть дымовой завесой? Что Эйчер может скрывать в таком случае? Зачем он это сделал? И мог ли он это сделать?
Крис шевельнул мышкой, оживляя компьютер. Он уже давно перетащил к себе личные дела всех сотрудников их управления так, на всякий случай. Дело Лая Нэвана, инспектора полиции, психологическая характеристика, полученная при поступлении в академию с рекомендациями к дальнейшей работе. Психика стабильная, эмоциональность пониженная, хороший уровень психологической адаптации, сниженные способности к коммуникации, повышенный уровень психопатических черт характера компенсируются ответственностью и высокой трудоспособностью. И ещё много чего подобного. В целом, весьма неплохая характеристика, если бы не одно "но". Крис знал его лично. Знал давно, ещё с тех пор, когда Лай был студентом. И он мог срываться и злиться по мелочам, слишком много курил, сторонился людей и не доверял им. Всё это совершенно не вписывалось в его характеристику. А ещё он был совершенно и полностью зациклен на своём брате. Такое бы точно обнаружили бы. Тесты безпрестрасны - это человека можно обмануть. Тогда как ему удалось это сделать? Крис никогда раньше не задумывался, не просматривал его личное дело в поисках противоречий с реальностью. Эйчер сказал, школа научила их лгать и притворяться. Мог ли Лай лгать на тестах, и тогда - мог ли Эйчер лгать ему сегодня? Зачем? Чтобы спасти Лая? Он знал, что Крис не предаст, что примет сторону его брата при любом раскладе. Чтобы погубить? Может ли Эйчер ненавидеть Лая за то, что он держит его в четырёх стенах, прячет от мира и мир от него? Он ведь и сам не стремился, так ведь? Так? Или эта вечная зависимость, этот плен тяготят его? Крис почувствовал, как кипят его мозги. Нет, точно, он этого просто не выдержит!
До дома инспектора Дэвиса он дошёл почти на автомате, сам не до конца понимая, куда и зачем идёт. Просто больше ему идти сейчас было не к кому. Он простоял на пороге минут десять, прежде чем ему открыли.
– Ленно, какого дьявола тебе нужно от меня среди ночи?
– Мик недовольно посмотрел на незваного гостя, но отошёл в сторону, пропуская его внутрь.
– Разувайся и снимай одежду аккуратней, грязи нанесёшь.
Крис немного ошарашено кивнул. Он не ожидал, что холостяцкое логово инспектора окажется таким чистым. Видимо, Мик предпочитал порядок не только в делах и в голове, но и в своём жилище. Вот только чай у него всё равно был в пакетиках.
– Так чего тебе, Крис. Выглядишь потерянным каким-то.
– Мик опустился на стул напротив гостя и обхватил руками большую чашку в розовый цветочек.
– Я же говорил тебе отдохнуть как следует.
– Мне хватило нескольких часов. Дел много, да и вообще...
– Крис не знал, как ему начать разговор.
– Меня Лай беспокоит.
– Почему вдруг? Ты что-то заметил в его поведении или словах?
– Мик обеспокоенно посмотрел на него, словно пытаясь прочитать по лицу ответ. Он и сам замечал многое, но всё ещё убеждал себя, что это разыгравшаяся паранойя и переутомление.