Две невесты Петра II
Шрифт:
— Неповиновения? — оживлённо переспросила Анна Иоанновна, поворачиваясь к Остерману от стола, за которым рассматривала драгоценности, доставленные ей от Долгоруких. — Как — неповиновения? — повторила она.
— Да, — всё так же тихо и спокойно ответил Остерман. — Указом вашего величества велено было всему семейству отбыть незамедлительно из Москвы в дальнее имение князя Алексея.
— Так, так, — нетерпеливо перебила его государыня. — Я хорошо помню, что было писано в том указе. Так что же случилось?
— А случилось явное неповиновение. Вместо того
Государыня молчала. Остерман продолжал:
— Это непослушание, полагаю, происходит по причине его своевольства.
— Своевольства? — сердясь, повторила государыня.
— Именно своевольства, которое он не мог унять при покойном государе.
— Я ему покажу своевольство! — совсем рассердясь, сказала Анна Иоанновна. — Я ему не молодой, несмышлёный государь. Я покажу ему, как своевольничать!
Остерман молчал, ликуя в душе и боясь только, чтобы его радость ни одним движением, ни одним словом не вырвалась наружу.
— Пиши, Андрей Иванович, пиши сейчас, тут, при мне, что всему семейству князя Алексея велено ехать в Сибирь...
Государыня на секунду задумалась, мстительная, злая усмешка тронула её губы, она замолчала.
— В Сибирь, — напомнил ей Остерман, — а куда?
— Куда? — всё так же мстительно улыбаясь, переспросила государыня. — В Берёзов — вот куда!
— В Берёзов? — чуть не подпрыгнул от радости Остерман.
— Да-да, туда, туда, — несколько раз повторила Анна Иоанновна.
— Как вашему величеству будет угодно, — скрывая торжество, тихо ответил Андрей Иванович.
— Да, мне так угодно! И пиши сейчас же, немедля, вот садйсь сюда. — Она показала рукой на стул возле стола, за которым недавно сидела сама. — Вот бумага, пиши тут же, при мне, а я подпишу.
Окончив писать указ об отправке семейства Долгоруких в Берёзов, Андрей Иванович протянул его государыне, на котором она крупными неровными буквами написала: «Анна».
Когда Остерман уже собрался уходить, в комнату без доклада и стука вошёл любимец государыни Иоганн Эрнест Бирон [26] . Остерман тут же поспешил встать.
— Чем это моя государыня занята с утра? — спросил Бирон по-немецки.
— Андрей Иванович, — обратилась она к Остерману, — расскажи господину Бирону всё, о чём ты мне поведал.
26
Бирон Иоганн Эрнест (1690—1772) — курляндский дворянин, фаворит императрицы Анны Иоанновны, глава придворной клики, оказывавшей влияние на все государственные дела в 30-х гг. XVIII в. (бироновщина).
Повинуясь требованию государыни, Андрей Иванович рассказал о том, о чём он недавно сообщил государыне. Зная, что господин Бирон не говорит по-русски, Остерман
Узнав, в чём дело и о чём гласит написанная только что бумага в руках Остермана, фаворит сменил приятное выражение лица на жёсткое.
— Ах, эти Долгорукие! Я полагаю, что мы ещё не всё знаем об их делах и это непослушание воле государыни, — при этих словах Бирон повернулся к Анне Иоанновне и поклонился ей, — лишь маленькая часть их умысла против трона.
Когда Остерман, получив подписанный государыней указ, уже был у двери, государыня окликнула его словами:
— Андрей Иванович, не мог бы ты взглянуть на это?
Удивлённый Остерман вернулся к столу, за которым только что сидел и на котором стояла большая шкатулка красного дерева.
— На что взглянуть, ваше величество? — подобострастно спросил он.
— Вот на это, — повторила государыня, открывая шкатулку.
Заглянув в неё, Остерман увидел множество драгоценностей, которые были ему знакомы и ранее принадлежали светлейшему князю Александру Даниловичу Меншикову.
— Хотела бы знать, — сказала Анна Иоанновна, — всё ли тут в целости, не утаили ли чего.
— Это от Долгоруких доставили? — спросил Бирон.
— Да, — коротко ответил Остерман, — вещи эти мне знакомы.
— Погляди, погляди, Андрей Иванович, — говорила государыня, пересыпая драгоценности из руки в руку, — есть ли здесь обручальное кольцо, что государь Пётр Алексеевич этой девке Катьке подарил?
Внимательно пересмотрев драгоценности, которые показывала ему Анна Иоанновна, Остерман отрицательно покачал головой.
— Нет, ваше величество, его здесь нет, — уверенно произнёс он.
— Ты не ошибся, Андрей Иванович, его верно здесь нет?
— Верно нет. Я ведь то кольцо хорошо помню, сам советовал государю купить его для невесты.
— Невесты, — презрительно передёрнула плечом государыня. — Ах, она подлянка! Я так и знала, что утаит она то кольцо! Ах, подлянка!
Покидая покои государыни, Андрей Иванович слышал приглушённый баритон Бирона, что-то говорившего государыне. Часто повторялась фамилия Долгорукие.
«Теперь дело сделано, — с мстительной радостью подумал Остерман, — теперь-то с этим семейством покончено». И он облегчённо вздохнул.
Андрей Иванович не ошибся. Почти сразу же после его утреннего разговора с государыней вышел её строгий указ, повелевавший братьям ссылаемого в Берёзов князя Алексея немедленно отправиться в места не столь отдалённые.
Сергей Григорьевич, лишённый всех должностей, был сослан в Ранненбург. Ивану Григорьевичу предписывалось отбыть в Пустозерск. Князь Василий Лукич ссылался в Соловецкий монастырь. Александр Григорьевич был отправлен на Каспийское море простым матросом. Их сестра была заключена в монастырь в Нижнем Новгороде. Всем им было строго запрещено самовольно отлучаться куда-либо, да и сделать это вряд ли было возможно из-за сурового караула, не оставлявшего надзора за ссыльными ни днём, ни ночью.