Две операции майора Климова
Шрифт:
— Сережа! Пора.
Через полчаса темно-вишневая «Волга», проскочив через мост, резко затормозила у подъезда областного управления Комитета государственной безопасности.
Крупный подъязок, прочертив в дрожащем над рекой мареве блестящую дугу, сорвался с крючка и глухо ударился о берег. Сильная рука накрыла не успевшую встрепенуться рыбешку, подняла ее и небрежно швырнула в корзинку. Над кустами заплясал тонкий кончик удилища — рыбак сматывал леску.
...Из прибрежных кустов вышел мужчина в широкополой соломенной шляпе. Его сильное, тренированное тело плотно облегал спортивный костюм. Мужчина бросил удочки возле стоявшего в густом подлеске серого «Москвича». Медленно, внимательно осматриваясь по сторонам
В десять ноль-ноль московского времени раздались знакомые позывные. Рука в перчатке быстро записывала столбцы пятизначных чисел. «Ende» [7] , — прозвучало в эфире. Затем, после паузы: «Wiederholung» [8] , снова цифры, цифры, цифры. «Рыболов» выключил приемник, осмотрелся. Щелкнул тумблером смонтированного в том же чемоданчике передающего устройства, работающего в другом диапазоне. Настраиваться не надо, волна строго фиксирована, излучение направленное. Послал в эфир короткий импульс. Затем с помощью шифрблокнота превратил числовые колонки в обычный текст. Дважды перечитав его, удовлетворенно улыбнулся и поджег записи. Растерев в пальцах и развеяв пепел, аккуратно замаскировал тайник...
7
Конец (нем.).
8
Повторение (нем.).
Через полчаса серый «Москвич» выбрался из леса и устремился к городу.
Майор Климов рассматривал полученную из управления внутренних дел сводку происшествий за сутки. Кража вина и конфет из киоска... хулиганство... дорожное происшествие — водитель не справился с управлением мотоцикла...
На подоконнике тонко запел электрический чайник. Довольно улыбнувшись, Алексей Петрович достал три пачки чая — индийский, цейлонский и грузинский — и начал священнодействовать, готовя заварку. Растворимый кофе купить удавалось редко, и Климов постепенно привык к чаю. С ним и работалось лучше. Говорят, когда-то в любом учреждении чай мог получить каждый: в буфете, у курьера или швейцара. Жаль, что хорошая традиция отмерла. Что ж, любители перешли на самообслуживание.
В дверь постучали. Вошел дежурный офицер службы радионаблюдения, группа сотрудников которой по настойчивой просьбе Климова временно была командирована в его распоряжение из Центра.
— Разрешите доложить, товарищ майор?
— Я ждал вас. Давайте.
— Радиоцентр «Бета» сегодня работал на той же волне с двенадцати до двенадцати двадцати местного времени. Шифр цифровой. Вторые десять минут передача дублировалась.
— Ответ? — перебил Климов.
— Передачи с нашей территории не зафиксировано.
— Может быть, на другой волне?
— За эфиром следили все службы. И никаких признаков ответной передачи, товарищ майор.
— А если передатчик быстродействующий? С минимальным временем излучения?
— Тогда, конечно, гарантий дать нельзя.
— Прошу продолжать наблюдение круглосуточно. Впредь до особого указания. Текст на дешифровку отправили?
— Так точно, товарищ майор.
— Хорошо. Вы свободны.
Климов отодвинул стакан с чаем и закурил. Что
А он осторожен, очень осторожен, этот господин Файльхен или как его там? По всей вероятности, по радио он поддерживает только одностороннюю связь — принимает передачи своих хозяев. Сам в эфир не выходит, или делает это очень редко, в крайних случаях. И не только потому, что боится быть запеленгованным. Не будь у нас других данных — сам факт нахождения шпиона здесь, в Долинске, ничем не подтверждался бы. Передачи «Беты» можно принимать не в одном десятке других областей. И вообще их можно было бы расценить, как очередную дезинформацию разведки противника. Ищите, мол, господа чекисты, несуществующую «Фиалку».
Климов потянулся за новой сигаретой, но пачка оказалась пустой. Вздохнув, он допил чай и пошел к Миронову.
Лейтенант Миронов работал по версии, исходные данные которой были таковы: встреча Штреземанна с неизвестным «пловцом» состоялась в воскресенье второго июля; радиоцентр «Бета» вел передачи для «Фиалки» каждое второе и четвертое воскресенья, с двенадцати часов дня местного времени. Следовательно, шпион второго июля должен был находиться в Ялте, а девятого и двадцать третьего — в каком-то уединенном месте у радиоприемника. Все ясно и просто. Оставалась мелочь — найти такого человека среди трехсотпятидесятитысячного населения города. А может быть, среди населения области?
Когда Климов вошел в кабинет, Сергей Миронов, стоя у стола, заканчивал разговор по телефону:
— Ты сам? Лично? Значит, гарантия сто процентов? Ну порядок. Бывай.
И, кладя трубку, шагнул навстречу майору.
— Здравствуйте, Алексей Петрович.
— Здравствуй, Сергей Иванович. Угости, пожалуйста, сигаретой.
— У меня только маленькие, Алексей Петрович, «Плиска». Пожалуйста, — Сергей, смущенно улыбаясь, протянул сигареты.
Покурили молча. По собственному опыту Климов знал, что начинающему работнику трудно удерживать в памяти калейдоскоп собранных фактов, что еще труднее — уметь без предварительной подготовки вытянуть из этого калейдоскопа одну стройную, логически обоснованную нить. Поэтому, зайдя к Миронову неожиданно, давал ему время подготовиться к разговору.
— Ну, рассказывай, как дела, какие успехи, — прервал затянувшееся молчание Климов.
— В делах, товарищ майор, — как намечено, а успехи... В общем, вместе с заинтересованными товарищами пересмотрели все материалы, где есть хоть крупицы подозрений на шпионаж; все, что касается сомнительных контактов с иностранцами... Вот список, всего набралось семнадцать. После каждой фамилии — три клеточки, в них я отмечаю результаты проверки. Все наглядно, как в агитпункте.
Климов взял аккуратно разграфленный лист.
— Первым, по алфавиту, Борцов. Вы его помните, Алексей Петрович, это плановик горкомхоза, он трижды был замечен у семнадцатой железнодорожной ветки, и каждый раз тогда, когда туда прибывали составы со спецгрузами. С какой целью там появлялся — пока не ясно, но к нашему делу он явно отношения не имеет: второго июля был в Долинске, а в двенадцать часов девятого и сегодня «козла забивал» во дворе дома. Вот я и поставил против его фамилии три минуса.
Дальше — Зеликов. Во время турпоездки во Францию в Париже где-то пропадал пять часов. Старшему группы ничего вразумительного сказать не мог. И у него — в первой клетке минус, дома был второго числа. Как говорят в Одессе — за девятое пока не скажу, темно. Сегодня из дома не выходил, пришлось в двенадцать «водопроводчику» идти. Квартира была не заперта, семья дома, хозяин — в ванной. Кстати, изнутри она не запирается. «Водопроводчика» пустил сразу, тот все трубы осмотрел и обстучал: приемник в ванной спрятать невозможно. В третьей клетке ему минус.